Николай Сташек - Крутыми верстами

И роща зашумела…

Вскоре после окончания войны, когда фронтовой госпиталь был расформирован, подполковника Черемных назначили начальником складов вооружения и боеприпасов одного из внутренних военных округов. И то, что большое складское хозяйство находилось на Севере, в непролазной глуши, Черемных никак не смутило. «Подальше от глаз, сам себе хозяин». Рассуждая так, он налил из фронтовой фляги себе и попутчику по купе пехотному старшине.

— Тебе, мать, тоже налить? — обратился он к прижавшейся в уголке богоугодной старушке.

— Нет! Нет! Сынок! Змий это, кара господня, — замахала старуха руками.

Черемных болезненно усмехнулся.

— Нам больше достанется. Давай, старшина, поглядим, что за змий. Да и закуси, — подвинул он к старшине поближе нарезанный хлеб, свертки со снедью. — Первую, как положено, за знакомство. Тебя как прикажешь величать?

— Ладыгин, Геннадий… — замялся старшина.

— Вот и добре. Давай, Геннадий, как говорят, чтобы дома не журились. — Выпив, Ладыгин потянулся за хлебом, а потом и к свертку. — Бери, не стесняйся. Говорят, в пехоте главное харч, — невесело усмехнулся подполковник и, уставившись в окно, о чем-то подумал. — Слышал, привольные и богатые здешние края.

— Сказочные, особенно для любителей охоты и рыбалки. Что только значит Двина да и Печора. Не бывали?

— Не приходилось, а вот теперь, выходит, будем земляками.

— Так вам вон куда, — взмахнул старшина головой куда-то вперед. — А мне недалеко. Вологодский я. Думаю, как тут теперь…

— Небось ломаешь голову, как жениться, — пошутил Черемных.

— Без этого не обойтись, но это не страшит. Ждут. Думаю в отношении работы.

— Да на кой леший тебе о ней думать? Приедешь, разберешься. Если приперло — женись да и ко мне, на сверхсрочную. Надеюсь, подходящую службу подыщем. О чем может быть речь? — проговорил Черемных несколько заплетающимся языком. — Была бы холка, ярмо найдется. Так когда-то говорили на Украине. Бывал в тех краях? — повернулся Черемных к старшине.

— Приходилось. Пешком через всю прошел. Чернигов, Днепр, а потом на юго-запад, к Днестру. Освобождали Румынию, Чехословакию, Венгрию. Победу встретил под Веной.

Черемных внимательно посмотрел старшине на грудь.

— Оно и видно. Все три степени Славы, два Отечественной да Красная Звезда. Сразу видно, что не из обоза. А это как же перенес? — присмотрелся он к еще совсем свежему шраму повыше правой брови.

— Это на закуску, под Балатоном, когда немец жал танками.

Черемных тяжело вздохнул, было видно, о чем-то переживал.

— Договорились? Уверен, жалеть не будешь. Что тебе там искать? Отвык ты от сельской жизни, а в части будешь заслуженным человеком. Много ли таких, чтобы вот так, все три Славы да и…

— Подумаю, товарищ подполковник.

* * *

Приняв склады, Черемных нашел много упущений, требующих немедленного устранения. И он засучил рукава. Были довольны начальники, почувствовали силу подчиненные, но… Черемных хватило ненадолго. Стало сказываться одиночество, непреодолимая тоска. Он почувствовал, как с каждым днем все более и более иссякала воля, как ему становилось все труднее управлять собой. И… если после ухода Анны он пил хотя и много, но от случая к случаю, то теперь без водки не мог представить своего существования. Пил в компании, но больше всего в одиночку, после службы. Часто в сиротливом окне на втором этаже свет не гас до рассвета. И хотя маленький гарнизон находился в глуши, предположения подполковника не сбылись — уйти подальше от глаз ему не удавалось. Вскоре вызвали в округ.

— Так что нам с тобой делать, Александр Акимович? — спросил у Черемных генерал — начальник тыла военного округа.

— Вот именно. Скажи сам, — продолжил мысль начальника тыла командующий артиллерией. — Дальнейшее твое пребывание на столь крупных складах связано с большим риском. Нельзя брать на себя ответственность держать на важном объекте офицера-пьяницу.

— Понял? — поднял голову начальник тыла.

Черемных, напрягаясь, выдавил:

— Да вы… Я ведь…

— Ни вы, ни я! — оборвал его начальник тыла. — Перед тобой поставлен вопрос, и, если у тебя еще сохранилось гражданское мужество, отвечай.

— Прекратишь пьянство? — поднялся артиллерист. — Пойми, мы не имеем права тебе доверять!

— Понимаю… Только с женою у меня…

— Что, жена заставляет пить? — не дав закончить мысль, вмешался начальник тыла. — Вызвали тебя затем, чтобы предупредить в последний раз. Не прекратишь — выгоним с треском.