Алескендер Рамазанов - Зачем мы вернулись, братишка?

Павел и Григорий, наскоро перекусив, засобирались в гарнизонный госпиталь. Для обоих было дело: Павлу – вручить грамоты ЦК ЛКСМ Украины и подарки раненым, Клубному – «набрать фактуру» для газеты. Акбар от посещения госпиталя отказался, сославшись на озноб и тошноту. И ведь не врал: тряхнуло там, на мосту, и не отпускало.

– Хочешь, врача привезем? Давление измерит, ну, таблеток каких? – уходя, посочувствовал Павел.

– Да не знаю я, что такое давление! Просто крутит всего. Отлежусь, пройдет.

Давление, а? А если такое ощущение, что события дня – большой спектакль? Давление? Высокое или низкое? Почему кажется, что все трогательные встречи-речи отрепетированы? Хоть бы одна мать прокляла по-человечески эту трагикомедию. Или сюда прибыли другие матери и сестры? Этот безумный оркестр, наконец. Лагерь – потемкинская деревня. Так и врага не встречают. Или все съели и сожгли на репетициях? Нет, так окончательно крыша съедет… Хорошо, что ключ ребята взяли с собой. Сейчас на защелку и лечиться будем.

Для начала полстакана перцовки. Ну, будем! Хорошо… Теперь «купец». Полстакана чая, полстакана кипятка, кусочек сахара…

«Один мулла, три рубля денег, головка сахара и делу конец!» – негромко, нараспев произнес Аллахвердиев, запуская пальцы под вспоротую подкладку фуражки. Тонкая бурая пластинка, обернутая в полиэтилен, появилась на свет и растаяла в горячем черном настое. Обмакнул палец в убийственное снадобье, облизал, прислушиваясь к вкусовой гамме. И будто желчь всего дня, и не только этого, обволокла гортань, упала в желудок. Он несколько раз глубоко вдохнул через нос. Сейчас… вот… Отлично. Теперь стакан жиденького чая на сон грядущий, потом почистить зубы, и завтра все будет «по барабану». Оно и сейчас уже ничего. Аллахвердиев крепко похлопал себя по затылку. «Эй, небесный барабан! Встань пораньше, встань пораньше, встань пораньше!» Так, «нефеля» и сеточку от пластинки в пакет, завтра на улице выброшу – мусор, он болтлив, собака. Два клочка ваты… Черт бы побрал, как оно обостряет слух, но это должно пройти. Потом будет хорал! Земные звуки истают в небесных.

Аллахвердиев поплелся в туалетную комнату и уже выдавил колбаску «Поморина» на зубную щетку, как вдруг явственно услышал:

– Я тебе эти варианты сейчас перечислю. Это в Москве они в особой папке. А за речкой их только свиньи не знают…

– Да нет же свиней в Афгане, Саня. Разве что в зоопарке, в Кабуле, была одна.

– Есть, товарищ полковник! Еще и расплодились нашими усилиями.

– Ну и какие предложения? Оставить, не оставить? Что еще?

– Ага, наполовину сунуть или наполовину вынуть. Это тебе не философия. Давай, по первой. За первый вариант.

– Не-а, давай за встречу. Слава Богу, все кончилось, живы-здоровы…

Голоса умолкли, послышалось бульканье и легкий звон стекла. Аллахвердиев тупо смотрел в мутное зеркало, словно пытался найти ответ происходящему в собственных расширенных зрачках. Вот это «пластинка»! Такого еще не было. На «бубуку» чужие тайны! Свои бы забыть… Он уже хотел открыть кран, как первый голос зазвучал еще отчетливей.

– Значит, так: растянуть пару дивизий отсюда до Кабула. Нормально, да? Это первый вариант. Основание: херовая жизнь афганских граждан. Хороша формулировка? Второй – под видом сопровождения грузов вводить мобильные части. Короче, как в том анекдоте про мирный советский трактор на китайской границе. Третий, совсем интересный – оставить отдельные гарнизоны для передачи военных объектов.

– Автора, Саня, автора!

– Наливай, становись по стойке «смирно»… Крючков, Яковлев, Язов, Мураховский, Чебриков и, конечно, Эдуард Амвросиевич!

– О, какая компания. Слов нет! Ну, будем! И все это предлагалось Наджибулле?

– Обсуждалось… Афганцы поняли сразу, что это за дерьмо. Наджиб отказался. Понимает, что если вывод подчистую, то годик-другой еще посидит в Кабуле. То есть все или ничего. Да грузин себя странно повел, нервничал.

– Наджибу, как ни крути, – конец. Ну, давай, третий… Земля пухом.

Аллахвердиев открыл кран, нарочито громко кашлянул. Если за стенкой услышат, значит, все нормально. Закроют дверь в ванную комнату, говорить будут потише.

– Ладно, теперь ты излагай – каким макаром здесь? Вроде бы все эксперименты свернуты?

– Нет, дорогой. Просто полигон закрыт. Да и невелика потеря. Время такое идет, что наши капельки в Союзе скоро понадобятся. Сам видишь, куда перестройка да ускорение загнали!