Алескендер Рамазанов: Зачем мы вернулись, братишка?

Аллахвердиев, напротив, блокнот – и тот спрятал поглубже. Теперь время смотреть. Смотреть, видеть и чувствовать. Глаз надежней объектива и память – впитает больше, чем бумага. Странно, но гомон толпы и визгливые сигналы с того берега вызвали в нем нарастающую тревогу.

Мягко урча, выплывали из полумглы бронетранспортеры. Полоскались на ветру флаги, вздувались по бортам кумачовые транспаранты. Прищурившись, гордо смотрели вперед офицеры и солдаты, сидящие на броне. Ордена, медали, значки поблескивали на ватных куртках. Правильно, иначе застудили бы ребят… Что-то колыхнулось в памяти… Да, в русской армии давно позволялось – медали на шинелях. Грушницкий, Ледовый поход… Интересно, чекисты тоже носили на кожанках… Банты, ленточки…

– Это полк выходит? Господин майор, это дивизион?

Аллахвердиев неохотно вернулся в реальность. Рядом стоял явно иностранный репортер в потертой красной курточке. И явно «профи» – ни диктофона, ни видеокамеры. Блокнот и простой карандаш – все его «оружие». Правильно – графит не мерзнет!

– Нет. Это подразделение связи, батальон. Не весь, часть.

– Вы думаете, все войска выйдут из Афганистана? Завтра?

Черт, как он шпарит по-русски. Почему они не верят, что вывод войск окончателен? Есть сомнения? Ведь недаром спрашивают. Он машинально принял визитку. Француз. Ну да, эти хорошо помогали моджахедам. Негромко, но крепко. Госпитали, волонтеры, гуманитарка. «Семерку» на Елисейских Полях принимали. Опять же, арабы не только в Неджабе живут.

– Ответственно заявляю. Им там нечего делать. Апрельская революция победила. Сошлитесь на меня. Вот только визитки не имею, простите. Майор Аллахвердиев.

Репортер усердно строчил, не поднимая глаз, но, услышав фамилию, вскинулся и так остро, хитро глянул…

Аллахвердиев решил перевести стрелки, поскольку следующий вопрос мог породить некорректный или, что хуже, лживый ответ. А напрягаться не хотелось. Вроде не перебрали вчера, а состояние какое-то…

– Смотрите, вот, у них на глазах слезы, и они улыбаются, радуются. Эти надписи на бортах – они вам понятны?

– О, да-да, спасибо, – ответил француз с такой определенностью, что Акбар сразу уловил: не нужны ему эти лозунги в своем «монде».

На свежем кумаче, похоже, зубной пастой, писали: «Боевые товарищи, павшие в боях, навсегда с нами», «Встречай, Отчизна, сыновей!», «На Родину с чувством выполненного долга», «Наказ Родины выполнили». Господи, не нужно объяснений – дай лозунг, и все станет ясно!

Аллахвердиев вдруг понял, что еще минута на этом месте, и он впадет в неприличную истерику. Опасно: сзади мутные волны, впереди броня с полуслепыми водителями, а «жить так хочется, ребята»! Он прикоснулся двумя пальцами к козырьку и, спрыгнув с парапета, зашагал к стеле, украшенной гербами союзных республик. Здесь герои сходили с брони на родную землю. Духовой оркестр в танцевальном ритме выдувал гимн Советского Союза, а затем непринужденно сбился на «семь сорок» – легендарный еврейский танец времен и народов…

Публикуемый ниже пространный фрагмент, возможно, вызовет у читателя некоторые сомнения. Но. Так виделось, так чувствовалось и додумывалось. Так ложилось на бумагу. Так силен был «внутренний цензор», поскольку внешнему, штабному, было наплевать. Уже было почти все дозволено. Даже расхаживать средь бела дня у Верховного Совета Украины с надписью на прыщавом лбу – «раб КПСС».

И никаких анонимов! Авторы: военные журналисты А.Рамазанов и А. Клубань. Полностью очерк напечатан в газете Киевского военного округа «Ленинское знамя» 5 марта 1989 года. Отметим, через восемнадцать дней после вывода войск из Афганистана. Почему-то…

«…сынишка взлетел на броню, подхваченный крепкими руками счастливого отца. В сторонке, на обочине, пожилая женщина в простеньком, не по сезону пальтишке, из далекого украинского села, захлебывалась от рыданий, только сейчас узнав, что навсегда потеряла своего единственного сына.

…много уже сейчас разговоров вокруг Афганистана: слухов, кривотолков, негодований и возмущений. Однако, как бы ни складывалась наша жизнь, как бы ни менялись «официальные» точки зрения, никто не вправе подвергать сомнению мужество солдат, офицеров, живых и мертвых, честно выполнявших свой долг.

…без единого выстрела, с развернутыми боевыми знаменами армия шла навстречу пестрой, разноликой толпе, разукрашенной цветами, улыбками.