Алескендер Рамазанов: Зачем мы вернулись, братишка?

Будем справедливы, военторговские точки в этот день все же удалось лицезреть в нескольких километрах от моста, в полевом лагере мотострелков. Водители двух обшарпанных автофургонов успешно торговали сигаретами «Астра» и «Опал», твердокаменным печеньем «Привет» и виноградным соком по 60 копеек за двухсотграммовую баночку, с наклейки которой безмятежно улыбался почерневшим от усталости солдатам розовощекий младенец.

Как могло случиться, что люди, которых именуют героями, о достойной встрече которых так много говорилось и писалось, вернулись на родную землю в… холодные щитосборные домики без тепла и большей частью без воды, а то и вовсе в палатки? Там, в Афганистане, они оставили обжитые в бытовом отношении места…

…обстановка накалялась в связи с тем, что представитель Главного политического управления объявил: для встречи с командармом Громовым на мост будет допущено ограниченное количество представителей прессы. Журналисты вообще-то мирные ребята, но не в такой ситуации. Можно было понять коллег: прилететь за тысячи километров, просидеть 3–4 дня в нетопленых номерах гостиниц, а исторический момент не увидеть. Громова, идущего по мосту Дружбы, не задать ему хотя бы один вопрос…

Рождались и тут же опровергались слухи один сногсшибательнее другого о том, что командарм снимет обувь и ступит на родную землю босиком, что на ходу будет произносить ту самую «таинственную» речь, о которой так впечатляюще писала накануне «Комсомольская правда»…

…лихорадочно звонили по всем каналам два товарища, представляющие «Юность» и «Новый мир», по крайней мере, так они отрекомендовались. Бурно возмущались тем, что им не давали возможности посетить гарнизонную гауптвахту и поговорить с несколькими «афганцами», находящимися в камере для временно задержанных.

– Вы поймите, выходят войска, нервы у людей напряжены. Всякое бывает, – устало увещевал их подполковник И. Азаренок. – Ну, выпили люди, сорвались где-то…

– Мы хотим выяснить, понять, почему они вступили в драку на вокзале. У нас есть сведения, что с ними обошлись жестоко.

– Звоните начальнику гарнизона. Кроме него, никто не решит вашу проблему. Хотя напрасно вы это…

Да, на железнодорожном вокзале станции Термез в зале ожидания в этот вечер среди уволенных в запас военнослужащих неожиданно вспыхнула драка. Причины? Вот объяснения солдата, участника конфликта: «Десантура увидела на пехоте тельняшки. Конечно, под градусом были. И, естественно, возмутились: нечего наши «рябчики» напяливать. Тут и завертелось».

Высказал свое мнение и офицер. Ему пришлось в составе усиленного наряда патруля гасить пожар страстей: «С солдатами не оказалось ни одного офицера из их частей. Ребят привезли на вокзал за четыре часа до отправления поезда, предоставив самим себе… барыги этим воспользовались, зная, что у ребят есть карманные деньги. Начали из-под полы торговать спиртным».

В дни вывода войск из Афганистана местные советские и партийные органы строго запретили продажу спиртных напитков в магазинах города. Но винно-водочная мафия оказалась сильнее и хитрее: торговля успешно шла с рук. Бутылка водки в вечернее время стоила 25 рублей, и достать ее труда не составляло.

Ресторан гостиницы «Сурхан», когда мы возвращались в номер, напоминал осажденную крепость. Плотная толпа у входа, до взвода милиции и несколько военных патрулей вокруг. Офицеры и прапорщики в большинстве своем просто хотели поужинать – другие точки питания уже не функционировали. Но сделать это было непросто. А на террасе едва стоящий на ногах прапорщик рвал на груди тельняшку и кричал что-то невразумительное… Рядом с ним мелькали какие-то тени, фигуры, оглушительно бряцал оркестр.

В самой гостинице было тихо. По коридорам, холлам неприкаянно бродили простенько одетые женщины – матери солдат и офицеров, которые должны были завтра пересечь афгано-советскую границу, вернуться с войны. С некоторыми из них мы уже успели познакомиться, узнав о мытарствах, с какими они добирались сюда, переплачивая спекулянтам за билет от Ташкента до Термеза вдвое, а то и втрое.

– Выходит, сами давали взятку? – спросили мы у Гордейчук Татьяны, приехавшей из Запорожской области, и тут же пожалели об этом.

– Я не могла не встретить братика.

И была в ее ответе, в ее взгляде такая сила, что ничтожной показалась нам наша принципиальность, нам, получившим билеты по брони коменданта ВОСО. Война кончилась, а когда все же утихнут баталии, исчезнут коварство и обман у амбразур билетных касс?»