Сергей Скрипаль - Жизнь и приключения Федюни и Борисыча

Мы послушно принесли шампуры, с нанизанными на них кусками мяса. Федюня придирчиво оглядел их, поворчал что-то и уложил на специальные подставки.

Первые капли, упавшие на угли, зашкворчали, и по поляне поплыл одуряющий запах начинающего жариться мяса.

Теперь уже Борисыч, ухаживая за Федюней, поднёс ему выпить и закусить прямо к костру по старой, давно сложившейся традиции. Мы дружно подняли тост за искусство шашлычника.

Федюня хлопотал около костра, был сильно занят и не слушал, о чём мы говорим. Борисыч воспользовался этим и предложил:

– Рассказать вам, какой у нас Федюня в Афгане был герой-любовник?

– В Афгане? Там и женщин-то толком не было! Как это он? С какой-нибудь "чекисткой"?

– Не! Там страсть нешуточная была! Вы только Федюне не напоминайте про это, лады?

Официантку из офицерской столовой, длинноногую стройную Валентину, за глаза прозвали «Валяшкой» в противоположность известной всем кукле Неваляшке, которую, как известно, на спину не повалить.

Была ли она красивой? Трудно сказать, потому что в основном любовались и глазели не на её лицо, а на другие достоинства, которыми богато наделила её мать-природа. В армии, в отрыве от Родины, семьи и женщин, любая покажется красавицей. Да и возможности косметики так велики, что объективно оценить красоту женщины трудновато. Но уж привлекательной она была на все сто! Не молодая, не старая, "Валяшка" следила за собой и была очень опрятной, женственной и сексуальной.

Женщин, которые продавали своё тело за чеки, хоть и презирали, но презирали с вожделением, и с завистью к счастливчикам, которые могли позволить себе этих женщин иметь.

Правду сказать, вслух отпустить что-нибудь скабрезное "Валяшке", подколоть её или прицепиться поухаживать не рисковал никто. Острая на язык, бесстрашная и сообразительная Валентина имела ещё и стервозный характер опытной официантки, и могла очень крепко отбрить любого обидчика, да так, что потом над ним ещё долго потешались окружающие.

– Шутница ты, Валька! – хохотали подружки, когда очередная жертва "Валяшкиного" языка убегала посрамлённая в словесном единоборстве.

Была ещё одна причина, по которой Валентину старались не задевать. Дело было в том, что она пользовалась вниманием самого замполита Губарева, который обладал и реальной властью, и крупными крепкими веснушчатыми кулаками. Никакой любви там не было, а встречалась "Валяшка" с Губаревым на почве взаимных потребностей. У него – в её роскошном теле и жгучем темпераменте, а у неё не проходила нужда в его деньгах – чеках и надёжном покровительстве.

Встречи свои они, не афишировали, но особо и не скрывали, потому что желающих поднимать вопрос об аморальном поведении главного ревнителя морали не было. Связываться с Губаревым никто не хотел, и потому что у него были какие-то серьёзные связи в военных верхах, и потому что не он один позволял себе связи с женщинами на территории военной части, а ещё, потому что он мог крепко нагадить по партийной линии.

Такая или сякая, а Валентина была всё же настоящей женщиной. Кроме чеков и гормонов Губарева, ей хотелось большой настоящей любви или, хотя бы, неравнодушного сильного чувства к себе.

Поэтому, поддерживая связь с Губаревым, она внимательно глядела по сторонам, выбирая достойного кандидата. И вот, в один из дней, выбор её пал на высокого белокурого кадыкастого Федюню.

Когда Федюне приказали "поднести вот это туда, куда скажет вот та красивая женщина", он ещё не знал, что стал избранником и счастливцем, который будет обласкан горячей женской любовью, что в Афгане ценилось очень высоко. Валентина быстро и жарко объяснила тайному любовнику, что она от него хочет, и сам избранник не ударил в грязь лицом и подтвердил одну из женских версий о соответствии пропорций кадыка и ещё некоторой части тела. Он оставил Валентину в полном восторге, в намерении продолжать укреплять тесную связь с типичным представителем рядового состава и сам ушёл обалдевший от удовольствия.

Столько, сколько хотелось, видеться не удавалось, но от этого ещё горячее и продуктивнее были редкие радостные встречи.

Федюня заматерел, размордел, потихоньку подкармливаемый офицерскими деликатесами, которые, впрочем, он никогда не забывал принести "в клювике" и другу Борисычу, не вдаваясь в подробности, где и как раздобыл продукты. Валентина ходила радостная, довольная, и чаще, чем обычно приценивалась в "Берёзке" к редкой красоты женскому белью.