Тарас Степанчук: Наташа и Марсель

Именно таким человеком стал для многих белорусских партизан, для белорусских автомобилестроителей Иван Михайлович Демин. Не представляю, чтобы кто-нибудь мог не поверить в него, Командира, или мог не поверить ему.

Демин оказался в центре множества человеческих судеб, трагических, а иногда невероятных событий, выстоял в этих событиях сам и помог сохранить достоинство, выстоять другим. Мое авторское, человеческое уважение к нему безгранично.

Но вот поднимаются со страниц этого повествования и становятся рядом с Командиром партизаны, живые и павшие, и все они равняются на Командира, и я люблю каждого из них.

— Бон шанс, камарад! {1} 1 Доброй удачи, товарищ! (франц.).

— Чолем товажишу по брони! Hex беньдзе щенслива твоя доля! {2} 2 Привет товарищу по оружию! Пусть будет счастливой твоя судьба! (польск.).

— Их грюссе дих, либе кампфгеноссе! {3} 3 Я приветствую тебя, дорогой товарищ по борьбе! (нем.).

Плечом к плечу в партизанском строю отряда имени Кутузова стоят француз и поляк, немецкие антифашисты, словаки, австрийцы, бельгийцы.

Война разделила моих героев на павших и живых, опалила судьбы Наташи и Марселя — к ним отношусь я с особенной любовью.

Подпольщицу из Смолевичей Наташу замучили в гестаповской тюрьме. Французского патриота Марселя приговорил к расстрелу германский военный суд.

Заревом пожарищ полыхала на Минщине осень сорок третьего. Бессильные одолеть партизан, фашистские каратели жгли белорусские деревни, уничтожали мирных жителей.

Во Франции гитлеровские оккупанты расстреливали и вешали заложников. На Эйфелевой башне и над Вечным огнем у могилы Неизвестного солдата в Париже развевались фашистские флаги.

Общее горе двух народов сблизило белорусскую подпольщицу и французского рабочего, сплотило в совместной борьбе. В ту осень им исполнилось по двадцать лет.

Наташа и Марсель. Две судьбы в пламени минувшей войны. Какими они были тогда? Смотрю на фотографии сорокалетней давности, читаю письма, слушаю рассказы ветеранов и воочию вижу Наташу и Марселя — молодых, красивых, жизнерадостных.

Не только по нашей стране — по белу свету разбросаны сегодня участники тех военных событий. Но есть у каждого из партизан отряда имени Кутузова домашний адрес Командира и самое больное, самое дорогое место на земле: деревня Юрьево Смолевичского района, на северо-востоке Минщины, в лесном партизанском краю.

В этой деревне, где в блокаду Паликских и Домжерицких болот находился штаб партизанского соединения, покоятся останки павших героев. Переговариваются с ветрами в сквере тополя: их посадили партизаны, заботливо выходили местные пионеры. Часовым застыл над братской могилой гранитный воин с автоматом, на стальных листах, врезанных в тело обелиска, — сотни фамилий.

Вечным сном спят в земле павшие герои, положив под головы зеленые холмы Домжерицких болот и опустив руки в кровавые воды озера Палика. Из разных областей и республик нашей страны, из-за рубежа приезжают поклониться им однополчане: возлагают венки, бродят по тропам воспоминаний, на лесной опушке слушают шелест вековых берез.

А начинается каждая встреча торжественно-траурным митингом, после которого Командир называет фамилии павших героев: идет ежегодная партизанская поверка, и наступает такое молчание, когда замирает ветер, не шелестят тополя и из груди ветеранов, жителей деревни Юрьево не выплескивается ни единого звука: «…а я, забыв могильный сон, взойду невидимо и сяду между вами». И каждый из павших, как аист в небе над обелиском, летит через память своих однополчан:

Комбриг Тарунов…

Комиссар Лихтер…

Евгений Чуянов…

Елена Фальковская…

И оживают каждая фамилия, имя-отчество до боли знакомым человеческим образом. Были у них, павших, последний кусок хлеба, разделенный с кем-то из стоящих у этой братской могилы, последний разговор, последний костер в ночи. Был у каждого павшего последний свой бой, и дружба с каждым из них превратилась в память о друге, который уже давно не знает счастья ходить по земле, видеть солнце и разговаривать с людьми.

Олег Довнарович…

Парторг Ивановский…

Екатерина Мальцева…

Политрук Прочаков…

И снова по людям ходило горе, и пламя взрывов будто полыхнуло по берегам Палика, и потекли в воспоминаниях кровавые воды Гайны, Плиссы, Цны, Березины.

Тяжело и весомо стоит Командир у братской могилы. Чеканит наизусть фамилии однополчан. И после горькой паузы заключает: