Нгуен Тяу - След солдата

После песни был танец. Сзади напирали: всем хотелось увидеть. Проходившие мимо части задерживались, с дальней стоянки тоже прибежали солдаты. Потом вышел Тхай Ван и начал читать свои стихи. Все затолкались: каждому хотелось посмотреть на знаменитого поэта. Когда он кончил читать и, протирая очки носовым платком, отступил назад, чей-то звонкий голос выкрикнул:

– А где же наш поэт?

Сразу раздались крики: «Вот он, вот он!» Несколько десятков рук вытолкнули в круг Киня.

Кинь, не торопясь, с достоинством вышел на середину и, вскинув на плечо свой посох, как часовой винтовку, молча огляделся. Его лицо светилось спокойным мужеством, и стихи, которые он стал читать, прозвучали как призыв:

Солдат за солдатом шагает вперед,

Чыонгшон им победную песню поет.

Громко цикады трещат, провожая солдат,

Наши полки на марше - джунгли кричат…

В ответ громом обрушились аплодисменты 1-го батальона. Их подхватили все, кто густо заполнил лес. Кинь, зажав посох под мышкой, вернулся на место.

– Как стихи, слушать можно? - спросил он своих солдат.

– Очень хорошие, и читаете вы хорошо!

– Только больно старомодные! - прокомментировал чей-то голос из-за спин.

– Кто сказал «старомодные»? - с грозным видом обернулся Кинь и вдруг увидел такую знакомую длинную, худющую фигуру, стоявшую рядом с собакой в стороне от всех. Долговязый боец с угольно-черными глазами шагнул навстречу Киню и срывающимся голосом крикнул:

– Отец!

– Лы, сынок! Ты здесь?

Лицо замполита на мгновение застыло, будто пораженное ударом электрического тока. Кинь из последних сил старался сдержать охватившее его волнение, чувствуя устремленные на него со всех сторон взоры. Сын оказался здесь, с ним, на берегу реки Сепон! Кинь придирчиво оглядел долговязую фигуру в военной форме. Для него это так много значило.

– Твой артполк тоже идет этой дорогой? - спросил Кинь.

– Я выполнял задание - получал рацию, а сейчас догоняю своих.

Кинь, крепко взяв сына за руку чуть повыше локтя, подвел его к Тхай Вану. Лы как-то сразу утратил свой самоуверенный вид, мучительно покраснел и смешался: его самолюбие было задето тем, что отец повел его за руку, как школьника. Тхай Ван внимательно наблюдал сцену встречи отца и сына и невольно вспомнил многие произведения искусства, посвященные этой теме.

Кинь, показывая на сына, проговорил:

– Знакомьтесь, мой второй сын. Вот где встретились, на подступах к фронту! Тхай, дорогой, а ведь придется и вам стихи об этом сочинить! - Кинь повернулся к сыну и тихо сказал: - Расскажешь мне все, что делал в армии с самого первого дня. Какое личное обязательство принял? Характер не переменился? Все такой же упрямый?

Полк был на подступах к фронту, и Кинь закружился в суматохе дел и совещаний, к тому же руководство только что присоединившейся специальной группы обеспечения то и дело обращалось к замполиту. Времени для разговора с сыном совсем не было. В конце концов Киню удалось все же выкроить пару минут и расспросить обо всем Лы, а затем он познакомил его со своим ординарцем. Лы и Кхюэ обменялись рукопожатием, хотя это и считалось совершенно излишним: солдаты друг другу рук не пожимали, а при встрече здоровались кивком или уж крепко обнимали друг друга.

Лы искренне обрадовался знакомству. Он привык судить о людях по первому впечатлению, а Кхюэ сразу же вызвал у него симпатию. Лы интуитивно угадал в нем чуткого и умного товарища, с которым - независимо от того, схожи ли у них характеры, - всегда будет интересно. К тому же Кхюэ спасал его от щекотливого положения, в котором Лы оказался: отец все время брал его за рукав и при встречах с людьми гордо пояснял: «Мой сын». Лы очень обрадовался неожиданной встрече с отцом, но считал, что солдату не пристало, как какому-нибудь недорослю, на виду у всех бойцов находиться под крылышком у отца.

Не теряя времени, Лы и Кхюэ отправились на берег Сепона. Цепкая память бывалого солдата подсказала Кхюэ укромное местечко на берегу, на которое он как-то раз наткнулся и где можно было вдали от посторонних глаз развести костер и заняться подготовкой пиршества в честь знаменательного события. Кхюэ привел туда Лы кратчайшим путем - через джунгли. Военная обстановка обостряла все чувства. Они только обменялись рукопожатием, но уже одно это многое сказало Кхюэ. В этом парне, его ровеснике, по-видимому, даже чем-то на него похожем, в то же время было нечто такое, что заинтриговало его. Лы же в свою очередь смущался от взгляда узких, как щелочки, глаз Кхюэ. «И где только его отец откопал? - думал Лы. - Смотрит, будто наизнанку тебя вывернуть хочет».