Анатолий Кузьмичев - Год рождения - СОРОК ПЕРВЫЙ (с иллюстрациями)

— Лейтенант Ульянич, Иван Севастьянович, — представился тот.

— Где кончали училище?

— В Тюмени, товарищ капитан.

— О! Значит — сибиряк. Отлично! Сколько лет служили в Сибири?

— Почти два года.

— Две зимы прожили?

— Прожил, товарищ капитан.

Козин перешел на «ты»:

— Тогда считаю тебя коренным сибиряком. Пойдешь на первую стрелковую роту. Но смотри у меня, сибиряк! Не опозоришь нашего сибирского племени?

— Не опозорю.

30 августа, рано утром, едва начало светать, на поля и леса, на деревни и дороги вокруг Ельни спустился густой молочно-сизый туман — словно тяжелые изморосные облака поползли по уставшей, остывшей за ночь земле. В ста метрах от наблюдательного пункта полка ничего не было видно. Нервничая, злясь на погоду, капитан Козин, ночевавший накануне наступления на своем НП, взглянул на часы. До начала артподготовки оставалось еще около пятидесяти минут. Может, рассеется? Может, поднявшееся на востоке солнце пробьет и разгонит эту липкую белую мглу?

Но к семи часам — времени начала артиллерийской обработки переднего края противника — туман, казалось, стал еще гуще. Значит, стрелять придется вслепую, не имея возможности корректировать огонь. И не стоит рассчитывать на помощь авиации.

Время «Ч» осталось без изменений. Ровно в семь ноль-ноль по всей дуге Ельнинского выступа, особенно на северном и южном его фасах, по укрепленным позициям противника, черными фонтанами взметая землю, прокатилась грозовая волна первого залпа. Почти восемьсот орудий, и минометов (в том числе несколько дивизионов PC) одновременно накрыли заранее пристрелянные цели. На трехкилометровом участке, отведенном Сотой для прорыва на окраинах деревень Радутино, Макаринки, Быково, Ушаково, Агеевка, Гурьево, тяжелые гаубицы приданного артполка и батареи дивизионной артиллерии сокрушали огневые точки противника, рвали проволочные заграждения, заваливали окопы и траншеи, поднимали в воздух узлы связи и наблюдательные пункты, перепахивали в тылах огневые позиции артиллерии и шестиствольных минометов. Туман, естественно, снизил эффективность артиллерийской подготовки, и, когда поднялась и пошла вперед советская пехота, враг почти на всех участках встретил ее отчаяннейшим, яростным сопротивлением…

Бои на Ельнинском выступе шли целую неделю — почти беспрерывно, лишь на два-три часа (да и то не всегда) затихая ночью. Но это была относительная тишина — с обеих сторон не прекращался ружейно-пулеметный огонь, делали свое дело войсковые разведчики, пытались достать «языков» и немцы. В небо (фашисты очень боялись наших ночных внезапных атак) поминутно взлетали осветительные ракеты. Но за эти часы кажущейся передышки в полки успевали подвезти пищу и боеприпасы, а с передовой эвакуировать раненых. Медсанбат Сотой, развернувший свое «хозяйство» в лесу севернее Ушакова, был перегружен. Хирурги и операционные сестры от усталости валились с ног. Военные врачи Лебедев, Гантман, Петров, Дегтярев и многие другие оперировали раненых без отдыха сутками, зачастую вынуждены были сами ловить попутный транспорт, чтобы отправить их дальше в тыл, освобождая места для вновь поступающих из частей.

Ночью, вернувшись с передовой, комиссар дивизии старший батальонный комиссар Филяшкин и начальник политотдела батальонный комиссар Моисеев знакомились с политдонесениями из полков, ставшими в те дни живой летописью мужества и героизма сотовцев, их боевых подвигов, документами, на века запечатлевшими геройскую славу живых и павших, светлую память тех, кто здесь, под Ельней, отдал за Родину, за будущую победу жизнь.

…Батальон капитана Ивана Марчука штурмовал в эти дни деревню Быково. Несколько атак не дали результата — противник огрызался шквальным огнем, перекрестные пулеметные очереди не давали нашей пехоте поднять головы, несколько раз боевые порядки батальона бомбила немецкая авиация. Тогда командир восьмой роты (в нее вместе с пополнением влилась большая группа политбойцов-добровольцев из московского и ленинградского коммунистических батальонов) лейтенант Голобородько предложил комбату провести обходный маневр. Рота при отвлекающем огне остальных подразделений батальона использовала рельеф местности и во главе с лейтенантом Голобородько и политруком Ахметзяновым сумела пройти во фланг укрепленных вражеских позиций и внезапным ударом выбила немцев из первой линии траншей. До Быкова осталось рукой подать, тем более что по плану боя через некоторое время должны были вновь пойти в атаку остальные роты. Но враг быстро пришел в себя и попытался отбить у роты Голобородько свои потерянные позиции. После сильного минометного обстрела на роту пошли четыре танка и большая группа вражеских автоматчиков. Один танк бутылкой с горючей смесью поджег замполитрука Добренький, другой — группа бойцов, которую повел за собой лейтенант Голобородько. В окопах и траншеях началась рукопашная схватка. Наши бойцы расстреливали фашистских солдат в упор, кололи штыками, рубили малыми саперными лопатами. Все прорвавшиеся на позицию роты немецкие автоматчики были уничтожены, оставшиеся неповрежденными два танка, не имея поддержки своей пехоты, отошли. В этом бою погибли многие бойцы восьмой роты, был ранен политрук Ахметзянов — ранен, но не ушел с переднего края.