Аскольд Шейкин - Опрокинутый рейд

Да был ли он трезв во время этого разговора?

К тому же ответ Постовский тогда получил. Его в телефонную трубку зачитал начальник штаба Укрепленного района Гайдученко-Гордон:

— «…Генералу Постовскому. Комендант Укрепленного района, уполномоченный Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Совета рабочих и крестьянских депутатов Константин Степанович Еремеев приказал на ваши гнусные угрозы разграблением и поголовным избиением ответить шестидюймовым снарядом».

После этого трубка замолчала.

Кто-то из генеральских адъютантов покрутил ручку аппарата. Тишина в трубке осталась прежней. Вмешался телефонист. Не помогло.

И тут за Доном ухнула шестидюймовая гаубица.

Но всего-то через минуты после еремеевского ответа! Постовского, как профессионального военного, это ошеломило: столь быстро команда дошла от Воронежа! И было у красных, у железнодорожного моста, тяжелое орудие! И прислуга его стояла наготове!

И, вопреки утверждению «В. К-го», Постовский затем отнюдь не приказал порвать провод, а переговорил по нему еще с неким белоказачьим агентом в Воронеже. Запись этой беседы, поразительной по высокомерию, цинизму и бессильной злобе, сделанная одним из красных телефонистов, слушавших ее по параллельному аппарату, тоже сохранилась в архивах.

Возчики перепрягали лошадей, поили, навешивали им на морды торбы с овсом. Полуденный привал. Его всегда заполняли одни и те же заботы.

Шорохов стоял у экипажа, оглядывался. Желтеющие ракиты, особенная прозрачность небесной сини. Какие все это знакомые признаки завершения лета! Ни на чем другом он не мог сосредоточиться. Что за несчастье: слабеет. А путь еще долог. И ничего нельзя изменить.

Скачущий вдоль вереницы неподвижных возов всадник на гнедой лошади осадил ее возле него:

— Здравствуйте! Как славно! Я не ошибся?

Этого человека Шорохов узнал с первого взгляда: хорунжий Павлуша! Такой же франтоватый, чистенький, как в пору пребывания в лесной деревушке.

Соскочив с лошади и держа ее под уздцы, Павлуша протянул узкую белую ладонь.

— Лихо ж вы, — сказал Шорохов. — А мы в обозе. Надоело — нет слов.

— Но вы знаете? Впереди, всего в версте или двух, штабная колонна дивизии, — Павлуша говорил с таким жаром, будто щедро одаривал этим Шорохова. — Везу донесение. Наш полк в арьергарде: прикрывает обоз. Длина его, скажу, не поверите: покуда доскачешь — проходит полдня. Ну да теперь мне осталось — пустяк. Но как ваша поездка? Все хорошо?

«Будет спрашивать про обещание взять в Англию», — подумал Шорохов и ответил, опережая этот вопрос:

— Лично у меня, как и было. Пока еще никаких изменений. У Николая Николаевича, насколько знаю, тоже.

Желания посвящать Павлушу во все перипетии их жизни он не испытывал, но и врать не хотел. Слишком беззащитным от беспредельной своей доверчивости был этот юноша.

Павлуша продолжал, взглядом указав на бесконечную череду телег:

— Здорово пообчистили большевиков! Только на охране обоза занято полторы тысячи казаков, а в корпусе и всего-то уже шесть тысяч, не больше. И знаете, некоторые казаки никаких командиров не признают. Сговариваются и со своими возами уходят на Дон. Возмутительно! И совершенно невозможно в армиях цивилизованных стран. А если генеральное сражение? Да что там! В полках, идущих от станции Грязи, вообще настроение — ни малейших задержек, никакого наступления на Воронеж. Так прямо и заявляют: «Лишь бы возы домой дотащить». Я от многих офицеров слышал: эти полки полностью небоеспособны. И что самое обидное: их лично Константин Константинович ведет, а все равно ничего нельзя с ними поделать. Ничем не заставишь. Ведь и сами командиры и все сотенные считают: никаких отклонений от прямой дороги на Дон. А уж рядовые казаки — те и подавно.

— Да-да, — согласился Шорохов. — Я вас вполне понимаю. Хорошо, что мы встретились.

— Но почему вы в обозной колонне? Надо доложить генералу.

— Зачем? Будем на версту ближе к голове обоза. Что это даст?

— Понимаю, — Павлуша залился краской. — Вас, господа, разыскивает один офицер. Его фамилия Варенцов.

Шорохов оглянулся. Ни Манукова, ни Михаила Михайловича поблизости не было. Ушли куда-нибудь в тень.

— Семен Фотиевич?

— Да. Мне говорили. Это ваш знакомый?

— Еще бы! И последний раз, Павлуша, я встречался с ним не так давно. Знаете когда? Вам я скажу: во время визита к генералу Шкуро. Да-да! Варенцов ведь не из вашего корпуса.