Олег Губенко - Отступление от жизни. Записки ермоловца. Чечня 1996 год.

В конце февраля на базе в/ч 01860 в Моздоке началось формирование казачьей усиленной роты (160 человек), приданной Ермоловскому батальону в 20-х числах марта под Ачхой-Мартаном.

При комплектовании батальона применялась упрощенная система — кандидату в военнослужащие для оформления личного дела в военном комиссариате по месту жительства не требовалось даже прохождения медицинской комиссии. Необходимо было только представить справку из милиции, подтверждающую, что данный человек не находится под следствием. Отменялись и возрастные ограничения. Так одному из старейших казаков батальона В.С.Метликину в день первого боя 8 марта 1996 года исполнилось 55 лет.

При комплектовании взводов учитывался старый казачий принцип землячества. Так во 2-ой роте Ермоловского батальона 1-ый взвод состоял в основном из казаков Минераловодского отдела, 2-ой взвод — Прохладненского отдела, 3-й взвод — Павловского отдела. Командирами взводов были не офицеры Российской Армии, но свои «полевые командиры» (походные атаманы). «Земляческая» спайка позволяла подразделениям наиболее эффективно выполнять поставленные командованием боевые задачи.

Нередкими были проявления героизма — 96 бойцов были награждены орденом Мужества. Есть несколько примеров того, как раненые в ходе боя казаки отказывались покидать подразделение, другие же после непродолжительного лечения в госпитале возвращались опять в строй.

Двухмесячное нахождение в зоне военного конфликта (Червленная — Грозный — Ачхой-Мартан — Старый Ачхой — Орехово — Шали — Беной) показало высокие боевые качества батальона, который выполнил все поставленные задачи, но вместе с тем вскрылись и некоторые негативные факторы. Так на общее количество убитых и раненых (около 250 человек) приходилось чуть меньшее количество дезертиров. И явление это было не только следствием трусости, но и нередко ложного чувства казачьей «вольности». Дескать, «нас командование обмануло, и вместо службы на казачьем левобережье Терека бросило на Грозный, и там нас «подставило». Мы, казаки, — народ вольный, хотим — служим, хотим — не служим».

Самой яркой и самой трагичной страницей истории Ермоловского батальона стал штурм селения Орехово Ачхой-Мартановского района 29–30 марта 1996 года. В этой боевой операции батальону отводилась второстепенная роль, а штурм планировался силами двух мотострелковых полков, но задача поменялась в день выхода. Один из полков остался на исходных позициях, второй остановился на подступах к селению, а батальон был брошен в лоб на укрепления противника. Боевая операция, на которую отводилось две недели, была проведена за полтора дня, но выполнение задачи досталось дорогой ценой — двенадцать человек погибших и более пятидесяти раненых.

После этого боя мы окончательно поняли, что Ермоловский батальон — это реальность на территории Чечни, но фантом, призрак за её пределами. Многим чинам военного руководства было невыгодно вообще упоминание о нём. Так в официальных сводках говорилось, что Орехово взято подразделениями Внутренних Войск 4 апреля. О нас же, фактически выбивших боевиков несколькими днями раньше, ни слова. Такая вот правда…

В середине апреля, незадолго до вывода батальона из Чечни, в палаточном лагере под Шали казакам было вручено знамя с надписью: «1-й казачий полк им. генерала Ермолова». Тогда ещё жива была надежда на то, что батальон будет развёрнут, как задумывалось изначально, до полка. Но, увы…

В конце апреля горстка казаков — остатки батальона — были выведены в Прохладный и распущены по домам. Фактически, батальон был расформирован, но с удивлением, спустя несколько лет, перелистывая в военкоматах свои личные дела, мы оказались ошарашенными откровенной ложью. Все бойцы без исключения, в том числе и орденоносцы, были уволены с формулировкой: «по несоблюдению условий контракта со стороны военнослужащего». Вот так командование нас отблагодарило…

Обращение атамана В.К.Шевцова к казачьим отделам Терского казачьего войска о необходимости сформировать вторую очередь Ермоловского батальона осталось практически без внимания. Желающих набралось немного, всего около 150 человек, а политический резонанс довершил процесс разрушения идеи необходимости особенных казачьих частей. Появились оппоненты как среди региональных и федеральных политиков, так и среди военного руководства. Окончательно перечеркнула перспективу дальнейшего существования казачьего подразделения гибель в автокатастрофе генерала Скобелева — на тот момент нашего единственного покровителя.