Павел Яковенко - Герои смутного времени

Во всяком случае, два тяжелых удара в корпус и в скулу Олег уже пропустил.

Однако и абрек, очевидно, не рассчитывал на такое сопротивление. Когда Мищенко все-таки достал его ударом ноги в челюсть, желания сражаться у нападавшего резко поубавилось, и теперь чувствовалось, что он с удовольствием убрался бы отсюда. Однако между ним и дверью стоял противник.

Абрек пропустил еще один хороший удар — в колено, что резко ограничило его подвижность. Теперь он только оборонялся, хмель на глазах вылетал из его головы.

— Тебя зарежут, черт! — прохрипел он.

Олег не отреагировал, он кружил вокруг противника, выбираю такой момент, чтобы одним ударом вырубить незваного гостя. А уже потом думать, что делать дальше.

Однако шум потасовки, наконец, привлек компанию из-за стены. По крайней мере, одного из участников.

В комнату сначала заглянул, а потом стремительно ворвался контрактник из местных — высокий, крепкий, с приятным, хотя и остроносым, лицом.

Олег сразу же отступил к боковой стене, повернувшись лицом к обоим противникам. Впрочем, как тут же выяснилось, контрактник противником не был. Он сильно и резко ухватил агрессивного аборигена за плечи, и выволок его из комнаты, сопровождая процесс выталкивания громкими криками на каком-то из местных языков, причем несколько слов он все же произнес по-русски. Это были, в основном, нецензурные слова, кроме нескольких — «Что же ты делаешь»?

Как потом узнал Олег, гражданин, ворвавшийся в его комнату, повторял этот «трюк» не первый раз. В молодости он, действительно, занимался боксом, и потому пару — тройку вновь прибывших лейтенантов ему удалось хорошо отделать. Предыдущий, между тем, все же решился заявить в милицию, и у Ахмеда Хачиева были крупные неприятности. Выразились они не в том, конечно, что он мог сесть за побои, а в том, что от милиции пришлось откупаться. На это пришлось занимать деньги. От всего этого Ахмед был страшно зол, и потому, по роковой случайности, вся его повышенная злоба вылилась именно на Олега.

Правда, и отпора такого он еще ни разу не получал. Ощутив, как это больно, когда бьют по лицу ногой, Ахмед несколько успокоился, затаил чувство мести, но снова в открытую кидаться на обидчика уже не решался.

Он решил, видимо, просто подождать подходящего случая.

Сам же Олег, посчитав, что «приключения» последних недель его уже достали дальше некуда, в первое же свободное «окно» сходил в КЭЧ, взял у теток адреса съемного жилья, и вскоре переехал к частнику, оставив «Дом с привидениями», как ему думалось, как страшный сон.

Мищенко.

— Пиво!… Холодное, светлое, с легкой белой пенкой сверху!… С пузырьками, бегущими со дна высокого бокала вверх, и лопающимися у самой поверхности!… А какой у него вкус!… Только не покупай местное. Местное — это просто пойло. Бери «Волжанина»! А еще можно купить чехонь! Я знаю пару ларьков — там продают чехонь. Сначала — рыбу, потом — пиво! Холодное!… Холодненькое…

— Слушай! Заткнись, а? Сколько можно выть? Ты меня в депрессию вгонишь. Я сейчас взорвусь!

Олег «ласково» посмотрел на «любителя пива» прапорщика Якубенко. Тот был его ровесником, уроженцем Махач-Юрта, где отслужил срочную, а потом, в виду полного отсутствия перспектив в гражданской жизни, остался и на сверхсрочную. Прослужив еще пару лет, он решил повысить свой статус, и успешно закончив шестимесячные курсы, надел погоны с двумя звездами вдоль плеча.

— Тут воды холодной не найдешь, а ты про пиво ноешь, — уже более миролюбиво сказал Олег. — Сам хотел бы.

Они помолчали. Оба лежали на теплых пуховых перинах в кузове «Урала». Как ни странно, но здесь было прохладнее, чем снаружи.

— И ведь не закажешь никому, — снова продолжил свое выступление юный прапорщик. — Даже водку трудно заказать, а уж пиво… Пиво — это роскошь… Не знаешь, нам дадут отпуск, а?

Олег вытянул согнутые ноги.

— Магомедов говорил, что если из-под Бамута выйдем удачно, а потом будет тихо, нам дадут недели полторы отдохнуть. Отправят в Махач-Юрт на вертолете, а сюда — на этот срок — «пиджаков» пришлют.

— Хорошо бы… — мечтательно протянул Якубенко.

— Ванна, водка, пиво, бабы?

Прапорщик засмеялся. Голос у него был молодой, слишком молодой для прапорщика.

— Ну, ванна — это еще, теоретически, возможно. Можно воды из части наносить, нагреть… А вот бабы… Нет, тут глухо.

— Чего так?

— Ты издеваешься? Будто сам не знаешь? С местными я не связываюсь, а русские по домам сидят.