Юрий Гирченко - Рассказы

В марте 1992-го года меня вызвали в Тбилиси в инженерное управление округа и приказали немедленно вылетать в Гянджу для проверки наличия инженерного имущества 23-й МСД.

В этот же день я и ещё один капитан сели в вертолёт. И Ми-8 прямо из Тбилиси полетел в Гянджу…

К тому времени все воинские части 23-й дивизии «разбросанные» по всему Азербайджану уже были собраны в Гяндже. Каждая воинская часть, прибывшая из места своей постоянной дислокации, будь то полк или отдельный батальон, составляла акты на списание инженерного имущества и отправляла их в штаб Закавказского Военного округа. Акты же, присланные в штаб округа, порой, были составлены не правильно, и списывалось по ним имущества больше того, чем должно было быть списано. Тут был ещё один любопытный момент — некоторые акты носили название: «Акт списания имущества утраченного при захвате». Но согласно соответствующим приказам, такое название приемлемо лишь для актов тех воинских частей, которые официально считаются захваченными. И даже если в каком-нибудь полку действительно было захвачено определённое имущество, пусть даже с боем, но этот полк официально не считается захваченным, то списание утраченного имущества на основании таких актов будет считаться незаконным. Конечно, списать такое имущество можно, но на основании совсем других актов. Нюансы, нюансы… Бюрократия? Согласен!.. Но вот такие моменты мы и ехали проверять. Нет-нет, не наказывать и делать определённые оргвыводы, не доросли мы капитаны до этого, а просто проверять наличие числящегося имущества и сверять количество списанного с тем, что должно быть списано.

…Ми-8 приземлился на военном аэродроме 104-й Воздушно-десантной дивизии, и оттуда мы добрались в штаб 23-й МСД. В принципе это не далеко…

У входа в штаб стояло несколько офицеров, но я чётко знал к кому обратиться. Я подошёл к подполковнику — НИС (начальнику инженерной службы) дивизии, и чётко доложил:

— Здравия желаю, товарищ комбат! Командир сапёрного взвода, старший лейтенант Мончаковский!

— Витя! — заулыбался НИС дивизии, и крепко пожал мне руку.

— Да, Юрий Григорьевич, я!

— Живой чёрт! — всё также улыбаясь, проговорил НИС.

— А куда мы денемся?! — улыбнулся я в ответ.

— Да и не старший лейтенант ты, а капитан!

— Время идёт. Уж четыре года прошло, как мы в последний раз виделись.

— Слушай, а чего ты здесь? — спросил мой бывший комбат.

— С проверкой я, Юрий Григорьевич.

— Хорошо. Ну, тогда пошли, — подмигнув, проговорил НИС.

— Приказ ясен, товарищ комбат! Только сначала вашему комдиву я должен о прибытии доложить.

— Генерал знает, Витя, о вашем приезде, но сейчас здесь нет его. Выехал из территории.

— Но, всё-таки…

— Не переживай. Он мне поручил встретить вас. Так что, за мной! — перебил меня НИС.

— Есть! Только я не один.

— А кто ещё?

— А вот капитан, — указал я на прибывшего со мной офицера.

— Знаешь его?

— Не совсем.

НИС внимательно посмотрел на курящего метрах в десяти капитана, и произнёс:

— Забирай его и пошли!

— Ясно.

Мы втроём направились в направлении штаба. По дороге НИС подхватил под руку какого-то подполковника, и так уже вчетвером мы вошли в штаб. Дойдя по недлинному коридору к двери с надписью: «Начальник инженерной службы», НИС достал из кармана связку с ключами и открыл дверь.

— Входите! — громко сказал он.

Мы вошли в его кабинет.

— Что стоите, как лейтенанты перед первой звиздюлиной? Проходите и садитесь!

— Присаживайтесь хлопчики, поужинаем, — сказал, уже сидевший за столом второй подполковник.

Пока мы рассаживались, Юрий Григорьевич открыл настенный сейф, вынул оттуда две литровые пластиковые бутылки с коньяком, четыре солдатские эмалированные кружки, закуску и разложил всё это на столе.

Мы выпили за встречу, потом за удачу. Третью кружку пили стоя и молча. Третий — это святой тост. Он о тех, кого с нами нет и уже не будет, о людях до конца выполнивших свой долг, о тех, кто погиб и больше не увидит свет солнца, о тех… Третий тост очень объёмен и поэтому его пьют молча.

У нас с Юрием Григорьевичем было, кого и что вспомнить. Подполковник Григорьев Ю.Г. был моим первым комбатом в Афганистане.

Потом мы пили за наш сапёрный батальон в Кундузе. Потом пили, рассказывая о своей службе после Афганистана. После того, как закончился коньяк в этих двух бутылках, Григорьев достал из сейфа третью, такую же литровую бутылку. «Приговорили» и её…

Утром все, вместе похмелившись, ну чтоб голова не болела, мы принялись за работу. Причём, когда ещё похмелялись, я заметил: