Николай Родичев - Не отверну лица

Пока командир подбирал в уме подходящую фразу для начала серьезного разговора с гостем, бойцы продолжали атаковать его шутками. Егор Бараев вел себя совсем по-свойски, словно они были давно друзьями. Он обошел вокруг костра и приставил к подошве сапог гостя свою подтоптанную обувь:

— В аккурат два таких нужно! — ликуя, объявил он. — Нас с Веретенниковым в один сапог поселить можно. Перезимуем!..

— Две нормы отец с матерью выполнили за один заход! — поддержал Трубицын.

— Этот за ночь в Подмосковье очутился бы!.. Поскольку, земляк, даешь короткими перебежками?

Рослый гость отвечал на реплики с запозданием, говорил нехотя, сквозь зубы:

— Полтора, братцы... Не два Ивана. Не говорите напраслины. Шахтеры не обмишулятся на этот счет. Сказали, что Полтора Ивана, — значит, в точку... Ну, это ради слова, по справедливости...

Однако его разъяснения не успокоили бойцов. Всяк на свой лад начал толковать этот странноватый измерительный термин, оценивать друг друга необычной Ивановой меркой.

— Скажи, земляк, — приставал к парню Бараев, — сколько настоящих Егоров во мне?!

— Половина, — кричали ему. — Шестьдесят сотых, — добавляли другие. — А в Сапронове — три четверти Ивана.

— Га-га-га... Саидов недоноском родился!..

Однако пора было приводить в норму и всю эту комедию во взводе. Данчиков подошел ближе и стал справа, где у незнакомца граната.

— Так ты, я вижу, из шахтеров? — осторожно заметил лейтенант. — Какими судьбами занесло в наши края?

Парень понимающе глянул на Данчикова.

— Шахтер из меня еще, можно сказать, никакой. Только пристраивался к угольным пластам. Но если похож на шахтера — спасибо...

Видя, как смолкли бойцы, услышав слова Данчикова и поняв, что разговор на этом не кончится, парень отодвинулся и как бы невзначай тронул карман.

— Давно за нами следишь? — лейтенант даже присел на корточки, чтобы взглядом показать гостю свою решимость разговаривать серьезно.

— В общей сложности с неделю, — не моргнув, ответил парень.

— Ого! — не удержался от выкрика Сапронов, и с лица его мгновенно исчезла улыбка. Пахтеев щелкнул затвором карабина.

— Кем послан? — допытывался лейтенант, внутренне озлобляясь и на себя, и на бойцов за оплошность.

— Сначала было самому по пути с вами, а потом один человек прислал полюбопытствовать. Отец.

— Гм... Он что ж у тебя по части одежды-обуви промышляет или оружием интересуется?

— Когда как. Сейчас вот в души заглянуть велел.

Лейтенант присвистнул. Кто-то вслух выругался. Но к враждебной обстановке богатырь относился с той же выдержкой, с какой воспринимал восторги по своему адресу.

— А если мы и твою душу вывернем любопытства ради? Гляди-ка, нас сколько! Лес... Время военное, а ты в расположение войскового подразделения втесался...

— Это еще надо разобраться, кто к кому втесался.

В разговор вдруг вступил Бараев:

— Товарищ лейтенант! Да это же тот самый шахтер!..

Данчиков коротко осадил Бараева:

— Отставить!

Оба разом — и горняк и лейтенант — выпрямились.

Парень с минуту помолчал, затянулся в последний раз, швырнул окурок в костер.

— Про войну слыхал, — заметил он твердо. — Дня три назад в гости к этой войне ходили — комендантишка один за Навлей объявился. Тоже грозил, да раздумал. Хватило ума догадаться, что шкура на костях полопается от натуги, если за меня возьмется.

Он был высок и грозен, этот безбоязненный человек. Голос его вдруг зазвенел твердо:

— Ну вот что, старшой, потрепались и довольно. Мне, хлопцы, поручено вывести вас на калужский большак. Вы попали, как по-здешнему говорят, не туды... Здесь гиблые места для незнающего человека. Не про вас это готовлено — ловушка тут начинается для фрицев. На хитрую пробку, говорят, есть штопор с винтом.

Полтора Ивана смолк, задумавшись, словно заглянул себе внутрь: не сказал ли чего лишнего? Но по-видимому, все это следовало сказать — чересчур уж насупившись глядели на него бойцы. Даже Бараев перестал улыбаться, глядя ему в лицо настороженно.

— Хотите, я свалю эту сосенку одной рукой? — Полтора Ивана стоя прислонился плечом к дереву, под которым взвод располагался на отдых. — Глядите: сосна подпилена... И эта тоже, что рядом... Ждут своего часа, чтобы на головы германских путешественников завалиться, да еще железные шишки уронят, с начинкой...

Шахтер разгреб смерзшийся валежник у самых корневищ дерева. Там действительно виднелся еле заметный надрез... Бойцы по очереди подходили к сосне и подолгу глядели туда, где шарил пятерней парень. Потом они снова обступили Ивана, но уже никто не смеялся.