Олег Селянкин - Есть так держать!

Вите непонятно, зачем это нужно, но он поднимает стволы и жмет пальцами на фигурный рычаг. Лязгнули затворы, но пулемет не ожил, не забился в руках.

— Я жду, когда вы дадите очередь, — снова напоминает Захар, и в голосе его Витя улавливает насмешку. — Не можете? И немудрено. Вот эта маленькая деталь, случайно, не от вашего пулемета?

— Моя… Понимаешь, Захар, забыл…

— И не Захар, а командир пулеметного расчета! Почему вы забыли эту деталь? Плохо знаете свое оружие, вот и забыли. А если бы сейчас опять фашистские самолеты налетели? Надо стрелять, а вы только носом швыркаете!

Под этим натиском Витя совсем растерялся, а Захар продолжал уже более спокойно:

— Ошибка твоя в том, что ты после экзамена возомнил себя заправским пулеметчиком. Я ни разу не видел, чтобы ты разобрал пулемет. А ведь здесь, Витя, нужна постоянная учеба. Любить пулемет надо. Почему сегодня у нас не было ни осечек, ни задержек? Да потому, что другая мать так за своим ребенком не ходит, как я за пулеметом!.. И стрелял ты сегодня тоже с ошибочкой. Вот когда зависнет самолет, тогда и бей по нему! А ты в это время и переносил огонь на другого… Ясно теперь, за что я тебя ругаю?

— Так точно.

— Тогда снова собери пулемет и иди обедать.

Пока Витя вновь собирал пулемет и обедал, два других катера-тральщика ушли. Так и не успел побывать на них, расспросить об отряде, о Курбатове. Катера сопровождали караван и забежали к заводику лишь затем, чтобы передать приказ — сразу после окончания ремонта полным ходом, без остановок, следовать в Сталинград.

Пыль не успевает оседать на степные дороги. Идут по этим дорогам колонны солдат с расстегнутыми воротниками гимнастерок, фыркают лошади. Но больше всего машин: с продовольствием, патронами, снарядами, с пушками на прицепе. Едут пехотинцы на машинах. Обдавая жаром, покачиваясь на ухабах, проносятся танки, маленькие, верткие или словно вырубленные из стали подвижные громады. А вон из леса выскочили два грузовика с какими-то рамами, закрытыми брезентовыми чехлами. Перед ними почтительно расступаются, им дают дорогу.

— «Катюша»! «Катенька» спешит на свидание! — несется им вслед, и светлеют утомленные лица, быстрее шагают натруженные ноги.

И каких только людей здесь нет! Слышны «оканье» волжан, медленный говор сибиряков и уральцев, мягкий голос украинцев и гортанные, словно орлиный клекот, выкрики горцев. Идет советский народ, идет к Волге, идет решительный, уверенный в своей правоте и победе.

Многие находят среди машин своих «земляков».

— Молодец брательник, уважил! — говорит уралец и, как живое существо, гладит танк по разгоряченной броне.

— Дружок! Чего там разглядываешь? Никак письмо от жинки? — смеется солдат с поседевшей раньше времени головой.

— Точно, прислала! — отвечает другой и показывает рукой на шины автомашины, где отчетливо видны буквы, образовавшие одно слово: «Ярославль».

По Волге тоже большое движение. Спешат пароходы, баржи, катера.

Только не обычные на них пассажиры. Ходят они в военных гимнастерках и, даже ложась спать, не выпускают из рук автомата или винтовки. Много и военных кораблей. Вереницей идут тральщики, их обгоняют бронекатера, солидно, уверенно разрезают воду канонерские лодки, нацелившиеся вдаль своими пушками.

Огромные силы по зову партии собираются к Сталинграду для решительной битвы на берегу славной русской реки.

Свой отряд катеров Агапов нагнал ночью на подступах к Сталинграду. Плотным, сомкнутым строем пошли тральщики к виднеющемуся впереди зареву. Это горит город. Притаились, притихли берега. Не светятся окна в деревнях.

А катера все идут и идут, словно их притягивает к себе зарево. Не горят бакены, не видно перевальных столбов и створов, но зарево впереди безошибочно указывает путь.

Чем ближе город, тем слышнее бой. Если издали залпы пушек казались бесшумными зарницами, то теперь слышны даже пулеметные очереди. Они доносятся сюда, как потрескивание дров в печке. Оба берега в огненных вспышках, и невозможно понять, откуда вылетел снаряд, где он разорвался.

Над горящим городом ходят вражеские бомбардировщики. Не слышно воя их моторов. Только падающие бомбы время от времени напоминают о их присутствии в небе. Трассирующие пули и снаряды проносятся во всех направлениях, и кажется чудом, что они не сталкиваются в воздухе.

И как отрадно в этом грохоте услышать тарахтение родного советского самолета По-2!