Юрий Левин - Схватка

Усольцев посмотрел в пролом. Действительно, у покосившегося забора увидел четыре трупа.

— С правой стороны хотели нас обойти. Бегом бежали. Я и дал по ним очередь...

— У нас тоже беда, — сообщил Клим. — Мишку Зажигина ранило.

— Тяжело? — спросил Емельян.

— Пуля щеку порезала и ухо продырявила. Мы с Захаром в подвал его отвели, к жильцам. Там одна дивчина фельдшерицей назвалась. Взялась лечить...

И уже до самого вечера немцы не шевелились. Присмирели и усольцевские бойцы. Если бы не Нечаев, уснули бы — так устали. Но Захар, будто его кто-то ужалил, подскочил и во все осипшее горло крикнул:

— С праздником, елки-моталки!

— Правда же, сегодня же седьмое ноября, — встрепенулся Клим.

— Где наши сто граммов? — вздохнул Нечаев. — Нетути. А надо бы... Может, я махну к старшине, а?

Усольцев хотел что-то сказать, но не успел, совсем рядом прогремели два выстрела, сотрясшие дом.

— Танк ползет, — крикнул из угловой комнаты Галстян. — Прямо на нас!

Усольцев подбежал к Ашоту и увидел сверху медленно двигавшуюся темную громадину. Танк взревел и, увеличив скорость, всей своей броневой массой ударил в стену. Дом задрожал. Танк дал задний ход и повторил удар.

— Клим, — крикнул Усольцев, — беги в подвал и у жильцов раздобудь керосин и какую-нибудь дерюгу.

— Для чего? — не понял Клим.

— Ну скорее!.. Факел нужен.

Клим принес и керосин в жестяной банке, и старое одеяло. Усольцев свернул одеяло валиком, а Клим облил его керосином и поджег. Емельян понес факел к разбитому окну и швырнул огненный шар вниз. Пламя легло прямо на корму танка, на то место, где мотор. Клим плеснул остатки керосина на башню. Все отпрянули от окна подальше, лишь Галстян остался с пулеметом у пролома.

— Как он? — спросил Емельян.

— Горит, — ответил Ашот. — Огонь и за башню ухватился... Пополз назад... Из люков вылезают...

— Бей их, — скомандовал Усольцев, и его голос утонул в пулеметной трескотне.

В этот миг, будто на зов пулемета, в дом нагрянул лейтенант Брызгалов с двумя бойцами. Все трое принесли с собой кучу посылок, как сказал взводный, дар нашего трудового тыла.

— Где тут у вас поспокойнее? — спросил лейтенант Усольцева. — Собирай всю команду. Буду речь держать.

— Мы все налицо.

— Как? Всего четверо? Остальные где? Посылок-то семь мы прихватили...

— Было семь. Теперь четверо нас. Есть и пятый — Зажигин. Он ранен, в подвале лежит. А Ваню Петропавловского и Костю Клинова потеряли. Во дворе похоронили.

Лейтенант снял шапку и склонил голову.

— Зубов, флягу! — обратился Брызгалов к бойцу, с которым пришел. — Посуда имеется?

— Один момент, — подпрыгнул Захар и, удалившись за дверь, тут же появился со стаканами.

Брызгалов сам налил каждому по полстакана, поднес Галстяну, дежурившему у пролома, его дозу и скорбно произнес:

— Помянем друзей — Петропавловского и Клинова, и всех остальных, павших во взводе. Пусть волжская земля будем им пухом. Мы их не забудем. Отомстим немчуре.

Все выпили. Захар даже крякнул. Потом лейтенант, отметив мужество Усольцева и его товарищей, вручил каждому по посылке.

— А награды потом будут. Я представил всех.

— И меня? — с хитринкой спросил Захар.

— И вас, боец Нечаев. Разве не достойны?

— Нет, я не имею возражений. Только мне бы медаль, которая с красной ленточкой. Можно?

Все рассмеялись и принялись за посылки. Чего в них только не было: и носки шерстяные, и носовые платки, и кисеты с вышивкой, и махорка, и пакетики курительной бумаги, а в Климовой посылке была и книга. Клим громко прочитал: «Малахитовая шкатулка».

— Покажи-ка, — протянул руку Усольцев. — Верно. Павла Петровича Бажова сочинение. У меня дома такая же книга имеется. Степанида, жена, в Свердловске купила. Мы с ней от корки до корки прочитали. Сильно написано.

Усольцев отвернул обложку и увидел надпись: «Товарищ боец! Защитник наш! Поклон тебе с Урала. Прими сие творение талантливого человека нашего Каменного Пояса, прочитай сам и товарищам передай — пусть и они прочтут. В этой книге — мудрость и красота нашей земли, которую вы защищаете. Благодарствуем вас! К сему — жители Нижнего Тагила Матрена Сидоровна и Андрей Родионович Широбоковы».

— Возьми, — Усольцев отдал книгу Климу, — на свободе все вместе почитаем.

— Угадайте-ка, что здесь? — крутнул ус Нечаев и показал серые шерстяные носки.

— Ну, носки, — ответил боец Зубов.

— Не-е, внутри, в носках что?

— Кукиш, — выкрикнул Клим.

— Ну и получишь кукиш, — сказал Захар и извлек из каждого носка по стограммовой бутылочке. — «Мерзавчики» это, а не кукиш. И еще записочка тут имеется.