Юрий Корольков - В ТЮРЬМЕ СУГАМО

В офисе Гровс больше не замечал Джейн... Ее терзания усилились, когда она получила из дома письмо. На конверте стоял адрес: «Армия Соединенных Штатов. № 1633. Миссис Джейн Флеминг». Отец писал: пришла телеграмма от Питера. Он жив и возвращается в Штаты.

– Жив! Жив Питер! Какое счастье... – И вдруг Джейн сникла, вспомнив о Гровсе. Как ненавидела она этого человека!.. Пит оставил ей морфий, чтобы спастись от насилия японских солдат... Это сделал Гровс – американец...

Вскоре пришло письмо от Пита. Он попал в плен к японцам, бежал с Коррегидора. Теперь они снова будут вместе... Он просил жену хотя бы на несколько дней приехать домой...

Джейн поехала, хотя сделать это было не так просто – из Лос-Аламоса очень неохотно выпускали сотрудников Манхеттенского проекта.

Внешне все обстояло хорошо. Но когда Джейн оставалась одна, ее грызла и мучила поселившаяся между ними ложь.

После отпуска Пит собирался в Европу. Снова воевать! Он уже получил предписание. Джейн опять жила в бесконечной тревоге. Нельзя много крат испытывать судьбу. В следующий раз Пит уже не вернется...

Как ни ненавистен был ей генерал Гровс, Джейн решила именно к нему обратиться за помощью. Она знала, что для какой-то цели в их управлении формируют авиационную группу. Летчиков оставляют в Штатах, и они проходят дополнительное обучение. Вот бы Питу поступить в эту группу! Говорят, что война скоро кончится; если Пит задержится в Штатах, может быть, ему не придется возвращаться на фронт...

Собрав все свое мужество, Джейн пошла к Гровсу. Неожиданно Гровс согласился без лишних разговоров. Да, ему нужны опытные летчики. Очень хорошо, что Флеминг испытатель. Пусть он обратится в штаб военно-воздушных сил, Гровс скажет кому следует...

Летчика Питера Флеминга приказом штаба военно-воздушных сил прикомандировали к 509-му авиационному полку тяжелых бомбардировщиков, который располагался в штате Невада неподалеку от закрытого города Лос-Аламос. В атомном государстве бригадного генерала Гровса появились свои авиационные силы. Личный состав полка насчитывал около двух тысяч человек. На вооружение авиационного полка передали современные тяжелые бомбардировщики, «летающие крепости» – «Б-29».

Близилось испытание атомной бомбы. Его решили проводить в Аламогордо, недалеко от Лос-Аламоса, выбрали для этого участок в тысячу квадратных километров. Война в Европе подходила к концу, и у ядерных физиков, создававших атомную бомбу, все чаще возникали раздумья – понадобится ли вообще теперь подобная сверхмощная бомба. Сомнения усилились, когда стало известно, что Германия на несколько лет отстала от Соединенных Штатов в создании атомного оружия. Генерал Гровс, ставший первым атомщиком Америки, чтобы знать об этом досконально, послал в Европу разведывательный отряд, так называемую секретную миссию «Алсос», поручив отряду захватить всех немецких ученых, занятых в области ядерной физики, все оборудование атомных лабораторий и теоретические расчеты. Миссия «Алсос» продвигалась порой впереди наступающих американских частей. Но секретное оружие, которым Гитлер шантажировал противников, оказалось блефом. Работа немецких физиков в этой области находилась в зачаточном состоянии.

Роберт Оппенгеймер завел об этом разговор с Гровсом. Руководителя главной лаборатории Манхеттенского проекта Оппенгеймера называли «отцом атомной бомбы». Теперь родитель не хотел, чтобы его детище появилось на свет.

– Война кончается, – говорил он, – фашизм будет побежден и без атомной бомбы. Зачем же она нужна? Мы создаем бомбу на том месте, которое прокляли индейские племена. Не проклянут ли нас с вами потомки, генерал Гровс, если мы выпустим в мир эту страшную силу?

– Хотите узнать мое откровенное мнение? – спросил его Гровс. – Бомба должна появиться во что бы то ни стало до конца войны! С Германией или с Японией, это безразлично, было бы на кого сбросить!.. Наступило время думать не о войне, а о том, что будет после нее. Надо припугнуть, слышите, припугнуть планету, чтобы весь мир знал, каким оружием владеет Америка. Только Америка, и больше никто – ни русские, ни англичане! Вы поняли меня, Оппенгеймер? Так думаю не один я – за мной стоят истинные патриоты Америки!

– Но это же фашизм! – с негодованием воскликнул ученый. – Я тоже патриот, но думаю иначе...

Генерал Гровс не простил Роберту Оппенгеймеру этого восклицания. После войны он посадил его на скамью подсудимых, обвинив в антиамериканской деятельности, в давних связях с левыми элементами.