Лен Джованитти - Кавалер ордена Почета

Когда я пришел в себя, в моей голове выли сирены. Я был привязан к носилкам, раскачивавшимся, когда мы проезжали по улицам. Мелькали цветные огни. В животе горел огненный шар, захватывавший грудь. Боль заставила меня насторожиться. Я взглянул в потное черное лицо медика в белом халате. Сначала я подумал, что опять нахожусь во Вьетнаме в санитарном вертолете, но белый халат рассеял это впечатление. Я чувствовал, как пальцы медика засовывают марлевый тампон в мой живот, и стиснул зубы от боли.

— Что случилось? — с трудом проговорил я.

Он перевел взгляд с моего живота на лицо и заморгал от удивления.

— Ты пытался убить президента, парень.

— Но не убил?

— Нет, но ранил его адъютанта.

— Тяжело?

— Не как тебя. Только в плечо. Он амбулаторный. Я закрыл глаза. Боль прокатывалась по телу бесконечными волнами. Пальцы медика сильнее нажали на живот. Я скривился от боли.

— Как мои дела?

— У тебя большая дыра в животе, парень. Но ты в сознании. Это хорошо. Если мне удастся остановить кровотечение и мы вовремя доберемся до госпиталя, ты можешь выжить.

Я застонал под нажимом его рук. Казалось, он пересчитывает кости на моей спине. Издалека донесся его голос: «Несчастный ублюдок». Потом сирены утихли в моей голове и я снова впал в беспамятство.

В госпитале мне спасли жизнь, чтобы я мог предстать перед судом за попытку покушения на жизнь президента Соединенных Штатов.

Ну вот, теперь вы знаете, почему я сижу в тюремной камере в ожидании суда. Разве это не абсурд? И все случилось потому, что я просто хотел сказать президенту правду.

Да, я стрелял в адъютанта, но это была вынужденная мера самообороны. Дело было так. На меня вдруг бросились охранники. Один из них ранил меня в живот, а адъютант все шел на меня. Я выстрелил ему в плечо, чтобы только остановить его, не надо говорить вам, как метко я стреляю. Вот и все.

А знаете, что говорят те, кто был в Розовом саду? Говорят, что я угрожал жизни президента. Почему он отскочил от меня? Почему адъютант направил на меня пистолет? Почему я вырвал у него пистолет и выстрелил, когда он бросился между мной и президентом?

Но я спрашиваю вас: зачем мне понадобилось бы убивать президента в Розовом саду Белого дома перед всеми свидетелями? Это было бы безумием, не правда ли?

Маленький толстенький человечек в полуочках, сдвинутых на кончик носа, вошел в мою камеру и вскарабкался на жесткий стул против моей койки, который принес надзиратель. Он не доставал ногами до пола и выглядел очень комично. Я отодвинул в сторону столик с пишущей машинкой и удобно уселся на койку, прислонившись спиной к стене. Он посмотрел на меня через очки.

— Я доктор Уайли, — представился он и уже не выглядел комичным.

— Как это пишется?

— У-А-Й-Л-И.

— Вы оправдываете свою фамилию [5] wily — хитрый, коварный (англ.) ?

Он не улыбнулся.

— Вы психиатр, назначенный судом, чтобы обследовать меня?

— Правильно.

— Установить, нормальный я или ненормальный?

— Я просто хочу задать вам несколько вопросов.

— Валяйте, — усмехнулся я.

— Как вас зовут?

— Дэвид Гласс — как стекло, но я не такой прозрачный.

Это его не рассмешило.

Oн достал из кармана маленький блокнотик и золотой карандаш и что-то записал.

— Что вы записали? — спросил я. Он ответил без колебания:

— Больной представляется смешливым и веселым.

— Спасибо. Но я не больной, доктор, я заключенный.

— Сила привычки, — сказал он. — Вы заключенный. Вы знаете, почему находитесь здесь?

— В этом вопросе нет ничего коварного. Меня обвиняют в попытке убить президента, и я совершенно здоров.

— Когда вы угрожали жизни президента?

— Я встретился с президентом в августе.

— Не помните, какого числа?

— Это что, испытание на память?

— Это просто вопрос, относящийся к делу.

— Двадцать восьмого августа.

— В какое время?

— Вскоре после десяти часов утра.

— Где состоялась встреча?

Меня раздражала простота его вопросов, но я продолжал отвечать.

— В Розовом саду Белого дома, — сказал я и добавил: — Меня вызвали туда для вручения ордена Почета.

— Какое сегодня число?

— Шестнадцатое октября.

— И где вы находитесь?

Я изумленно поглядел на него.

— Что это за место?

— Блок строгой изоляции Лортонской тюрьмы в штате Мэриленд. — Я потерял терпение. — Я не обязан говорить врачу ничего, кроме имени, чина и личного номера. Дэвид Гласс, рядовой армии Соединенных Штатов. Личный номер семь-шесть-пять-четыре-три-два-один. Легко запомнить, как и все прочее, что случилось со мной в армии. — Я опять улыбнулся, он — нет.