Лен Джованитти - Кавалер ордена Почета

Только Долла, казалось, они не тревожили. Он твердо шагал вперед, все дальше отрываясь от нас, пока Томас не приказал ему замедлить шаг. Долл остановился и поглядел назад. Какая-то птица с визгливым криком перелетела через нашу дорогу и скрылась в листве. Справа раздался звук треснувшей ветки. Мы все услышали его и остановились как вкопанные. Звук доносился из зарослей. В колючем кустарнике что-то зашевелилось. Томас среагировал быстрее всех, бросившись ничком на землю. Блонди и я упали рядом. Долл остался на ногах, только присел, направив винтовку на кусты. Оттуда раздался громкий треск. Долл открыл стрельбу, поливая огнем кусты. Томас стрелял короткими очередями. Блонди и я не стреляли, не видя, во что целиться. Послышался странный храп и стон. Кусты затряслись как живые. Долл выпустил весь магазин. Прорываясь сквозь заросли, из кустов вышел буйвол. Он шатался, из его большой головы лилась кровь. Томас разрядил весь магазин прямо ему в глаза. Буйвол рухнул на землю в шести футах от нас. Его тонкие ноги дернулись в предсмертной судороге, точно так же, как ноги того мальчика на берегу реки. Мы испытали огромное чувство облегчения.

Долл подошел к животному и пнул носком ботинка его окровавленную морду. Он ухмыльнулся:

— На нашем счету один убитый гук и один убитый гуковский буйвол.

— И один убитый мальчик, — добавил я, не сумев сдержать себя впервые за весь день.

— Правильно. А я и забыл о нем. Значит, два убитых гука. Недурно.

— Долл, а ты не собираешься отрезать буйволу уши? — поддел его Блонди. — Ведь у него нет пальцев.

— Пошел к чертовой матери, болван!

— Я просто подумал о твоей коллекции трофеев.

— Предупреждаю тебя, брось приставать.

— Ладно, — сказал Томас. Он был на ногах и заряжал новый магазин. — Пошли. Мы достаточно здесь нашумели.

Мы пошли лесом осторожнее, опасаясь, что наша стрельба всполошила гуков. Наши опасения не оправдались. В два часа мы вышли на опушку леса, не обнаружив никаких признаков противника. Впереди было рисовое поле, а за ним лощина у подножия западных холмов. Мы остановились под прикрытием деревьев, чтобы обдумать следующий шаг. Мы знали, что противник засел на холмах и может накрыть минометным огнем все, что движется через поле. Но чего мы не знали и что нам приказали выяснить, это степень его активности в лощине. Спускается ли он с холмов? И если да, то с какой целью?

Глядя через ничейную землю рисового поля, я подумал, что поставленная нам задача не для патруля. Если наша разведка подозревает, что противник создает в этой лощине арсенал, почему его просто не разбомбят? У нас хватает огневой мощи, и не беда, если даже мы растратим ее попусту. Пути армейского начальства неисповедимы, но пути патруля ясны. Начальство не рискует жизнью — мы рискуем. Мы получили приказание, но не собираемом выполнять его неразумно. Мы стояли на опушке леса, не двигаясь с места, в ожидании каких-нибудь признаков деятельности противника. Долго ждать не пришлось.

Неизвестно откуда появились четыре вьетнамца в крестьянской одежде, по-видимому невооруженные. Они шли с севера и пересекали рисовое поле, направляясь к лощине. Долл был убежден, что это вьетконговцы, и хотел открыть по ним огонь, но Томас воспротивился, напомнив, что наша задача — наблюдать и докладывать, не вступая в бой с противником без крайней необходимости. Наша позиция в тени деревьев была идеальной, и Доллу не терпелось обстрелять крестьян. Такую хорошую возможность нельзя было упускать, но он не решался противоречить новому начальнику патруля, да еще при двух свидетелях, явно не симпатизирующих ему. Мы следили за вьетнамцами, пока они не скрылись в густых зарослях лощины.

Томас был в нерешительности относительно наших дальнейших действий, и Долл подсказал:

— Пора связаться по радио с командиром взвода, доложить добытые сведения и запросить огневую поддержку для обстрела лощины.

— Но мы пока еще не знаем, что там есть, — возразил Томас.

— Мы знаем, что там четыре гука, — отвечал Долл. —

Доложи, что мы видели восемь.

— Но ведь это вранье!

— Да, вранье. А ты что, хочешь перейти поле и узнать сколько их там?

— Меня смешают с дерьмом, если окажется, что в этой лощине нет ничего, кроме четырех невооруженных гуков.

— Как они узнают? Восемь вьетконговцев — это уже подразделение. Попробуй доложи, что мы уже убили одного гука и потеряли Старика. Это будет более убедительно.

— Ну и гад ты!

— Пусть, — согласился Долл. — Ты собираешься включать рацию или нет?