Виталий Мелентьев - Разведка уходит в сумерки

Он был не то что рассержен, а, скорее, оскорблен. Как и все начальники его склада, он был глубоко убежден, что подчиненные любят его за отеческую строгость, за то, что он умеет с напускной грубоватостью поговорить с ними на их языке, словно у солдат или сержантов есть один язык, а у командиров другой; любят за то, что он хоть и грозил гораздо чаще, чем следовало, но все-таки не наказывал. А тут оказалось, что во взводе забыли о нем, не приготовили даже такого пустяка, как квас. В других местах начальников поят водкой, готовят для них особые блюда, вообще, стараются отличиться, показать свою любовь и уважение. А здесь… Нет, он был оскорблен в самых лучших чувствах и потому смотрел на кухню с мягким и грустным сожалением, слегка покачивая головой, словно говоря: «Эх, вы… Как же это? А?»

Андрианов подошел к каптерке и тревожно спросил:

— Вы что, шутите? Сиренко! Ведь капитан приехал…

— Так, товарищ лейтенант, меня ж Дробот вконец затретировал. Нема ж никакого часу… — И вдруг почти с ужасом произнес: — Ага.

Сиренко так покраснел, так смутился от этого ненароком вырвавшегося присловья, от запоздалого раскаяния в ябеде на своего командира, что Андрианов улыбнулся и почесал затылок.

— Что же теперь делать, Сиренко? Капитан и тебя и меня съест. А заодно и чертова Дробота.

— Ну шо я могу сделать? — Сашка прижал огромные руки к груди. — Шо я могу сделать? Ну забыл! Кругом забыл, и потому виноватый! Может, чаю ему принести? А то — водки? У меня в запасе есть.

— Не пьет он водки, — протянул Андрианов.

— Не может того быть, — убежденно сказал Сиренко. — Такой большой человек, толстый, между начальства всегда, и чтобы водки не пил.

— Нет, не пьет.

— Ну шо ты сделаешь! — Сашка на мгновение задумался, потом махнул рукой и решил: — Почекайте, товарищ лейтенант, может, я это дело справлю.

Он решительно отстранил лейтенанта, поправил ушанку, заправил шинеленку под брезентовым ремнем и пошел к командирской землянке. Андрианов обернулся и с интересом посмотрел ему вслед: такой решительности действий он за Сиренко не замечал. Даже походка у него изменилась — стала более стремительной, не косолапящей.

Сиренко лихо подошел к капитану, лихо брякнул задниками и с завидной сердечностью сказал:

— С прибытием, товарищ капитан. Вы не подумайте, что мы тут о вас забыли, но только в этот раз квасу я нарочно не заваривал. — И почтительно разъяснил: — Потому дело к морозу, с квасу не потеется. На сегодня, товарищ капитан, я вам другое приготовил…

Капитан смотрел на него недоверчиво, и в глазах еще сквозила оскорбленность. Постепенно она исчезала, взгляд потеплел. Нет, конечно же его любили, о нем думали, и это было очень приятно. Но показать этого он не мог. Потому Мокряков вроде бы и сердито, а на самом деле добродушно буркнул:

— Что ж ты там наготовил, штрафник несчастный?

— А вот почекайте минутку, и я вам притащу. Разрешите идти?

И когда капитан, нарочито скептически усмехаясь, отпустил его, Сашка лихо повернулся и пошел к кухне. Поравнявшись с лейтенантом, заговорщически шепнул:

— Авось вывезет.

Успокоенный лейтенант пошел к землянке, а Сашка закрутился в каптерке.

На тренировках он заметил, что в короткие минутки передышек Дробот собирает бруснику, а когда Сашка спросил, почему он не закуривает, объяснил:

— Вы же сами чувствуете, какая у нас нагрузка. Зачем же подрывать организм табаком? Курить хорошо на свободке, ага, а сейчас требуются витаминчики, — и отправил в рот горсть алых твердых ягод, поморщился, проглотил сок и опять наклонился к земле.

Отрабатывая показанные Дроботом приемы, Сашка уходил в лес и постепенно пристрастился к бруснике. Теперь в землянке у него был целый котелок ягод. Он раздавил их в марлевом мешочке, сок сцедил все в тот же котелок, добавил сахару и на минуту задумался — кипяченой воды у него не было, а остуженный чай не годился: как Сашка ни мыл котлы, а все равно в чае плавали радужные пленки жира. Сиренко смело залил котелок водой из реки.

— Черт с ним — она еще холоднийше.

Мельком посмотрев на себя в недавно прикрепленное к накату зеркальце, Сашка поправил ушанку, потрогал пуговки на гимнастерке и, подхватив котелок, помчался в командирскую землянку.

— Вот, — со сдержанной гордостью победителя сказал он, выставляя котелок перед капитаном. — Если не понравится, в другой раз опять квас сделаю… — И, изобразив на лице творческое раздумье, покачал головой: — Но, думаю, должно понравиться. Все-таки чистые витамины. В госпиталях раненым дают.