Иван Кошкин - Когда горела броня. Наша совесть чиста!

Рядом с комбатом присел на колено Гольдберг и принялся менять магазин в автомате. Вставив новый, он передернул затвор и осторожно выглянул из-за угла. Пулеметная очередь выбила щепки из бревен, заставив комиссара отшатнуться.

— Метров сто, не больше, — пробормотал он — Что-что, а пулеметы у них хорошие.

— Вы бы фуражку на пилотку сменили, товарищ комиссар, — заметил начштаба. — А то выделяетесь уж очень.

— И не подумаю, — возмутился Гольдберг, — сперва фуражку, потом орден, а дальше что, звезду с рукава спарывать?

— Хватит вам, — сказал комбат и повернулся к начальнику штаба: — За танкистами послали?

— Так точно, — ответил тот. — Да вон они.

Три танкиста, один из которых держал в руках танковый пулемет, пригибаясь, перебежали двор и упали рядом с комбатом.

— Здравствуй, Вано! — протягивая руку, широко улыбнулся Асланишвили.

— Здорово, Жора! — Петров крепко пожал твердую, широкую ладонь комбата и повернулся к своим спутникам: — А это — наш комиссар, товарищ Беляков, прошу любить и жаловать. И мой радист, сержант Безуглый.

— Я у их благородий телохранитель, — немедленно влез наглый москвич.

Гольдберг и начштаба удивленно посмотрели на танкистов.

— Три наряда, — прошипел старший лейтенант, понимая, что краснеет.

— А что такого? — сделал удивленное лицо сержант. — То вы наган в танке забудете, то товарищ комиссар начнет бесстрашие проявлять. Как и успеваю вас своей широкой спиной закрыть…

Беляков как-то странно хрюкнул.

— Сашка, убью! — рявкнул Петров, чувствуя, что уши пылают, угрожая поджечь танкошлем.

Асланишвили громко расхохотался, Беляков, уставший сдерживать смех, последовал его примеру, даже Гольдберг позволил себе сдержанно посмеяться.

— А почему спиной, а не грудью? — выдавил комбат.

— Грудью страшно, — с убийственно серьезным лицом пояснил Безуглый.

Отсмеявшись, капитан вытер слезы. Напряжение, свернувшееся в груди тугой пружиной, куда-то ушло.

— Слушай, где ты такого откопал? — спросил осетин.

— Это опытный образец, — мрачно ответил комроты-1. — В серию не пошел, слава богу.

— Очень интересно, — улыбнулся Гольдберг. — А не могли бы, товарищ Безуглый, вот за этим углом посмотреть, пока мы тут совет держать будем. Только осторожно, у них там пулеметчик, все никак засечь не можем.

— Есть! — сержант отдал честь и зачем-то стащил с головы танкошлем.

Прежде чем Петров успел что-то сделать, радист лег на живот, высунулся из-за угла и дал короткую очередь из ДТ. В этот раз немецкий пулеметчик словно с цепи сорвался, выпустив, наверное, патронов тридцать.

— Ффух, — помотал головой сержант, не обращая внимания на обалдевшие взгляды командиров. — Пятый дом от колодца вправо, там он, из подвала бьет, сволочь. Я уж думал — мне кранты.

— За пулемет спасибо, — усмехнулся Гольдберг и внезапно посерьезнел. — Но не стоит рисковать жизнью только для того, чтобы на вас обратили внимание.

— Есть, — теперь покраснел уже сержант.

Послышался знакомый противный свист, и перед домом разорвалась мина, через двадцать секунд вторая легла на огороде. Глаза Асланишвили расширились.

— «Вилка»! — заорал, вскакивая, капитан. — Бегом отсюда.

Подхватив шашку, он бросился через двор к сараю, за ним, ни о чем не спрашивая, подхватились остальные. Они едва успели перескочить забор, как третья мина хлопнула посреди двора, хлестнув осколками на все четыре стороны.

— Сейчас начнут минами сыпать, — раздраженно сказал капитан. — Ну, товарищи танкисты, какие будут предложения? Мы обязаны отбить Ребятино не позднее чем к часу дня.

— А какие тут могут быть предложения? — Петров тяжело дышал не столько из-за пробежки, сколько от нервного напряжения. — Будем действовать, как в Воробьево, тем более что больше нам ничего не остается. У нас сейчас в ротах пять «тридцатьчетверок» и четыре легких танка…

Серия мин легла в пятнадцати метрах от них, осколки высекли деревянную труху из забора. Подождав, пока осыплются поднятые взрывами комья земли, старший лейтенант продолжил:

— Сами по себе мы здесь ничего не сможем…

— Может быть, распределить танки по взводам? — предложил Асланишвили.

Мины продолжали падать с удручающей регулярностью.

— Смысла нет, — покачал головой Петров, — это все равно что одним пальцем тыкать. Бить нужно кулаком, — он для наглядности показал очень грязный кулак. — Два танка, орудие и взвод пехоты — вот такой группой можно воевать.