Валерий Горбань - Память Крови

Кот попал под ударную волну от разрыва выстрела РПГ. Оглоушило, но целый. Удава садануло реактивной струей от «Шмеля», кто-то из комендатуры сгоряча выстрелил, не глянув, что сзади свои. У него распухла нога, но бегал воевал до самого конца.

Бой закончился около четырех утра. Ребята попадали на кровати и повырубались. А я как завелся, так и не смог заснуть и даже лежать. Ходил, как маятник. Потом, чтобы бойцы не видели, как нервишки у командира играют, ушел в комендатуру. Андрей очень сильно переживает за своих ребят. Это их общая оплошность.

Этот бой засняли телевизионщики из НТВ. Они еще днем приехали, им в ГУОШе сказали, что у нас и на Старых промыслах самые «горячие» комендатуры в городе. Вот и поснимали.

У нас в отряде тоже есть камера. Но сколько ни поручал, как начинается бой, бросают камеру в расположении, чтобы стрелять не мешала. Одни Рэмбы, блин. А на пленке — одни дни рождения и бытовые сценки. Энтэвэшник обещал прислать в отряд копию записи. Я просил не показывать крупным планом ребят, чтобы наши в Магадане не узнали, что у нас такие заварухи. Оператор много снимал раненых, дома с ума сойдут. Мы и писать домой договорились, что у нас все спокойно. Правда, НТВ у нас смотрят не все, нужны специальные антенны. Корреспондент Серега сказал, что у них эта передача пойдет только на Москву. Ну и хорошо.

Пока еще было светло, к нам проскочила бронегруппа из Северного, командовал полковник из ВВ. Забрали раненых и ушли. Один БТР оставили в подмогу. «Утес» (позывной командующего группировкой) запросил, что происходит. Этот полковник доложил, что идет реальный бой и нужна поддержка.

С утра понаехали комиссии. Сначала — куча полковников, в т. ч. один толстый здоровенный, из МВД Чечни. Вроде бы, их зам. министра. С ходу заявил, что это была шальная стрельба, мол, как обычно, с перепугу стреляли в зеленку. Весь двор в следах разрывов, стены комендатуры исклеванные — даже члены комиссии стали на него коситься. А когда его спросили, откуда раненые, тут же стал говорить, что по их сведениям, пьяные омоновцы накануне поссорились с пьяными вэвэшниками и те обстреляли комендатуру в отместку. Сволочь конченая! Было дикое искушение дать ему прикладом в жирную харю. Похоже, не у меня одного.

Потребовали показать позиции. Тут я покуражился. Сказал, что снайперы до сих пор пуляют откуда-то из бесшумки. Нарядили мы их в броники, Сферы и заставили на карачках ползти к постам. Они мгновенно взмылились и даже не просекли, что за ними по двору люди спокойно ходят в полный рост. Ребята на постах врубились, подыграли: нагнали жути по полной программе. Они в бою никогда так не прятались и не жались. Полковники с очень бегло глянули на зелень и быстро собрались назад.

Днем приехал сам командующий, с ним целая свита. Генерал-полковник Егоров. Серьезный мужик. Все были в камуфляже, но его сразу видно. Как сейчас модно говорить, есть у него харизма. Собрал всех командиров подразделений и заместителей, выслушал доклады. Стыдно писать, но надо быть честным. Комендант очень хвалил моих парней. Я распушил хвост и в своем докладе не упомянул, что вместе с моим резервом сразу выскочили приморцы, хотя у них основные силы были на блоке, а несколько человек включились в бой с первых мгновений. Яшин тактично подправил меня по ходу доклада. Как у меня уши не сгорели. (Простите, братишки, я не свин, но бывает и на старуху проруха).

Егоров говорил очень мало и очень конкретно. Сказал, что это — грязная, проданная, никому не нужная война. Политики нас подставляют на каждом шагу. «Поэтому, требую главные усилия сосредоточить на сохранении личного состава.» Очень запомнилась его фраза: «Нам чеченские скальпы не нужны. Если вы упустите боевика, строго не спрошу. Но если полезете в авантюру и положите людей — ответите жестоко.»

В первый раз я слышал, чтобы руководитель такого ранга был так откровенен с нами. И в первый раз видел такое уважительное отношение к боевым офицерам.

Мы очень просили помочь более тяжелым вооружением. По нашим условиям, позарез нужны минометы.

Егоров сказал, что поможет. «Много не обещаю, но минометы будут.»

После его отъезда мы провели зачистку зеленки в районе боя. Прошли от просеки метрах в 800-х до обратной стороны прикрывающего нас минного поля. В 200–400 метрах от нас — ряд колодцев из бетонных колец. Как раз на высоту чуть меньше роста. Для стрелков из подствольников — идеальная позиция. В некоторых колодцах и за буграми — навалы свежих гильз. Все посечено осколками наших ВОГов. Проплешины от РПГ и «Шмелей». На краю одного колодца — след разрыва подствольника. На дне — лужа крови и желтая жижа — дерьмо из кишок. Во многих местах — следы и потеки крови. На траве хорошо видны следы волочения. Часть идет к просеке. На ней — следы шин. Часть — к Сунже.