Лео Яковлев - Победитель

Основные ударные силы, участвовавшие в Кировоградской операции, были переброшены на север к Корсунь-Шевченковскому и к Черкассам, а Фимин корпус влился в состав другого фронта, имевшего задачу овладеть Никополем и Кривым Рогом. Но, по-видимому, к этой наступательной операции фронт в середине января еще не был готов, и корпус, укомплектовавшись по-быстрому, занялся своей обычной работой — рейдами вглубь немецкой обороны и драпами назад к своим. Опыт первых фронтовых месяцев не пропал даром. Фима и его солдаты хорошо поняли, что земля Украины не просто родная земля, что это земля-спасительница. Окоп или ячейка для солдата — убежище от многих трагических случайностей, из коих состоит война. Это защита от пуль и осколков и даже от гусениц танка, если он достаточно глубок. В то же время это хоть и слабая, но все же защита от холода и непогоды для плохо одетых и обутых бойцов. Фима со своим отделением привык начинать окапываться, не жалея сил, не по приказу и не по принуждению. И окапываться как можно глубже, иначе окоп будет бесполезен.

Ячейку обычно рыли вдвоем и на двоих — каждый выбирал себе напарника. К моменту возвращения на Криворожское направление на хозяйстве у Фимы с Мишей Голодом уже была обычная крестьянская штыковая лопата, поскольку рыть землю штатными тупыми саперными лопатками было практически невозможно. Они годились лишь для того, чтобы выравнивать стенки уже вырытого окопа. Мечтою же Фимы было раздобыть немецкую саперную лопатку, более легкую, более острую и более удобную. Все эти упражнения были особо тяжелыми в зимнее время, когда приходилось иметь дело с замерзшей землей. Тут Фима, как и случае с сосной, вспоминал Некрасова, у которого в «Железной дороге» землекоп-белорус:

Фимина крестьянская лопата действительно была немного ржавой, но ни «тупо молчать», ни «механически долбить мерзлую землю» им не приходилось: нужно было спешить и зарываться как можно глубже. Тут действовал закон «кто не успел, тот опоздал» со всеми вытекающими из него последствиями, и последствия эти иногда реализовывались у них на глазах. Так, однажды окопы рылись в совершенно спокойной обстановке. Настолько спокойной, что всем землекопам было разрешено прервать работу и пойти пообедать в ближайшую балку, где спряталась полевая кухня. Но, как только Фимино отделение расположилось вокруг ведра, начался немецкий налет — немцы бомбили расположенную рядом с ними дальнобойную батарею. Все разбежались в поисках укрытия. Фима же свалился в ближайшую кем-то вырытую ячейку на самое ее дно, и на него тут же упали еще несколько человек, но он их тяжести даже не почувствовал. Когда бомбежка утихла, все зашевелились, но им не давал подняться тот, кто лежал сверху — оказалось, что он убит осколком. Глубины окопа на него просто не хватило.

Особые трудности возникали, когда в мерзлой земле нужно было вырыть ячейку для миномета. Но и эту задачу Фимино отделение вскоре научилось решать. В брошенной деревне они подобрали обычные топоры и ими рубили промерзшую землю. Под ударами топоров грунт откалывался большими кусками, как лед на реке, и его глыбы были так велики, что на бруствер их приходилось выбрасывать вдвоем или втроем. Под глыбами располагалась мягкая и теплая земля, и от нее на морозе шел пар.

Окоп для солдата был временным передвижным домом, как раковина для улитки. Если поблизости имелась солома, то ею можно было застелить «пол» окопа и таким образом утеплить его. Но главным походным источником тепла оставалось тело человека. И не даром говорил мудрый Екклесиаст: «Если лежат двое, то тепло им, а одному как согреться?» Двое — это значит не так одиноко. Двое — это значит две шинели, и, согревая друг друга, легче было удержать тепло, поэтому окоп всегда рылся на двоих. Правда, на ночь и двух шинелей не хватало, и в лютый мороз приходилось, лежа, бить ногами по стенке окопа, чтобы не дать им окончательно окоченеть или отморозиться. Сплошных окопов, как в кино, Фима за всю свою войну так и не увидел. Не было и воспетых в песнях землянок с печуркой. Была только эта ячейка — номер на двоих — временное пристанище, предоставляемое родной землей. Из крупных походных земляных инженерных сооружений, в возведении которых участвовал Фима, следует лишь отметить окоп для «студебеккера». «Студебеккер» был их спасителем. Если немец его уничтожал, то вместе с ним пропадали запасы еды, а главное — терялось средство передвижения, способное облегчить неизбежно предстоящий драп после рейда. Для «студебеккера» всем миром рыли широкую яму с наклонным дном. По этому наклону «студебеккер» мог заехать в яму передком и спрятать в ней свой двигатель и кабину от шальных пуль и осколков.