Павел Ермаков - Все. что могли

Без Затуляка Богаец не управился бы. Он и грузовики добыл. При продолжавшемся «выпрямлении фронта» и срочной эвакуации немецких тыловых служб Богайцу не разжиться бы транспортом. Да еще под неусыпным контролем Стронге. Затуляк выручил его и себя не забыл. Один из грузовиков забит музейными ценностями, которые он припрятал в сорок первом году.

Впрочем, что теперь Богайцу пан Затуляк, господин Стронге и прочие шнайдеры? Махнет он аж до самой Варшавы, к отцу. На том и поставит крест на своей службе у немцев. Недавно от родителя депешу получил. «Я открыл счет на твое имя в швейцарском банке, — писал пан Казимир. — Если ты привезешь наши ценности, мы превратим их в доллары и фунты стерлингов. Только это обеспечит тебе дальнейшую безбедную жизнь».

«Везу, отец, ждите, скоро буду у вас», — думал Богаец, проникаясь к отцу трепетными сыновними чувствами, каких не испытывал раньше. Русские близко. Гром артиллерийской канонады уже слышен, как слышался прошлой осенью под Сталинградом. От одного этого воспоминания его бросало в дрожь. Он торопливо сел в кабину, в другую машину послал денщика. После того, как солдат вытащил его из-под огня русских, довез до госпиталя и, по сути дела, вернул из небытия, кажется, перестал подозревать, что тот подослан к нему самим Стронге.

Размышления Богайца прервал голос Затуляка:

— На входи зробить все, як и раньше було.

Он подошел к машине Богайца, сообщил, можно ехать. Злорадно ухмыльнулся, дескать, за дверьми подвала приспособил мину. Пусть судьбу испытает тот, кто первый туда сунется.

— Чи нимець, чи москаль, — хищно выставил он крупные прокуренные зубы.

Ехали по улицам непривычно тихого города, не зажигая фар. Никто не остановил машины, не потребовал пропуска, пароля, как было еще в прошлую ночь. Подозрительным это показалось Богайцу. Но мотор машины рокотал ровно, перед ним спокойно светились сигнальные огоньки переднего грузовика, на котором ехал Затуляк. Сейчас разойдутся. Пан Затуляк повернет в свое «имение», Богаец на полной скорости рванет до Варшавы. Выкинет из памяти Стронге, вычеркнет из сознания русских. Ну их всех к черту, гори они синим пламенем.

Грузовики вырвались на шоссе, тоже пустынное. Отмахали километров тридцать. Как о чем-то постороннем, Богаец подумал о том, что не удастся заехать в особняк, сказать ему последнее прости. Надо спешить. Ради того, что в грузовиках. Значит, ради своего будущего.

Но что это? Шум двигателя машины потонул в грохоте частых и резких пушечных выстрелов. Впереди на дороге взметнулся огненный сноп, вдоль шоссе забились разрывы. «Въехали в полосу боевых действий? Но их здесь не должно быть, — опасливо подумал Богаец. — Город остался далеко в тылу, он пока не занят русскими». Он думал и о том, что, видимо, даже господин Стронге ничего не знал, иначе выехал бы первым. Но, может, он и опередил Богайца? Неведомо это ему, сам из леса в город пробрался тайно.

В забрезжившем рассвете показались танки. Они мчались, пересекая шоссе. Там что-то горело. В отблесках пламени на танковых башнях отчетливо виделись красные звезды.

«Русские… прорвались, окружают», — лихорадочно застучало в голове. Значит, они обошли город, выскочили почти к прежней границе и отрезали всех, кто не успел драпануть. Плевать ему на всех, его отрезали.

— Стой! — схватил он шофера за плечо. — Поворачивай назад.

Тот сам сообразил, что впереди бой, потому притормаживал. Повернуть, чтобы не свалиться в кювет, было нельзя. Он начал медленно сдавать назад.

На подножку вскочил Микола Яровой. Он что-то кричал через стекло, махал рукой в сторону. Там, куда показывал, увидели прогалину в лесу. Нырнули на узкую, малоезженую дорогу. И вовремя, потому что сзади на шоссе показалась механизированная колонна.

Не меньше часа грузовики медленно ползли в глубь леса, тяжело переваливаясь через корневища. Подстегиваемый страхом быть застигнутым наступающими русскими, Богаец все же не торопил шофера: бессмысленно привезти осколки вместо старинного фарфора и хрусталя. Слышал справа и слева артиллерийский гул.

Приехали на глухую заброшенную заимку. Микола Яровой огляделся, уверенно заявил:

— Трохи переждем здесь. Русские сюда не пойдут. Что им тут делать? Позже, если не на автомашинах, то на подводах доберемся куда надо. Положитесь на меня, пан Богаец.

«Влип, как муха в смолу, — опять подумал Богаец. — Где Затуляк? Смяли танки?»

Он оглядывал нависающие над неширокой лужайкой мрачные, с тяжелыми корявыми ветвями дубы. Что ему Затуляк, о себе надо позаботиться.