Вера Инбер - Почти три года (Ленинградский дневник)

Всего взято в плен 24 генерала. Общее число пленных 91 000.

Боевые действия в Сталинграде и в районе Сталинграда прекращены.

5 февраля 1943 года

Из одного письма:

«Ленинградцы прокладывали путь к защите городов, а сталинградцы закончили путь защиты городов и открыли новый путь — разгрома гитлеровской Германии.

Спасибо вам, ленинградцы, за великую услугу всему человечеству и в первую очередь — нашему советскому народу».

8 февраля 1943 года

Невралгия мучает. Я уже до болезни «сбилась с руки», как иногда «сбиваются с ноги».

Не знаю, как будет с поездкой в Москву.

9 февраля 1943 года. Ясное морозное утро

На раннем рассвете начался обстрел нашего района и длился около четырех часов. Разрывы были разные: то с воздуха — двойные, возможно реактивные, то низкие, с сотрясением почвы. Удивительно гулко рвутся снаряды ранним утром в спящем городе, точно в пустом каменном амфитеатре, где эхо тоже расположено рядами.

Евфросинья Ивановна говорит, что к нам привезли раненых «в одежде, и кровь течет». Значит, ранены на улице. Один снаряд разорвался у мечети.

Это немцы нам мстят за все. За Сталинград в первую очередь. И за вчерашние Курск и Карочу.

10 февраля 1943 года. Утром

Окончательно расклеилась, «вышла из графика», утратила «ритм», что для меня является подлинной катастрофой. Рывками я ничего не могу добиться: только неторопливым, но непрерывным усилием.

Замучили невралгии и отсутствие телефона: остановились все мои дела. Поездка в Москву повисла в воздухе. Что касается книги прозы, во всяком случае надо писать иначе, чем думала раньше.

Самое тяжелое — это то, что в такие минуты начинает ослабевать воля: волевой мускул слабеет. Знаешь, что надо сделать, и нет сил. Лук не стреляет: тетива ослабла.

Что надо делать сегодня:

1. При всей слабости ни в коем случае не лежать. Сойти вниз, засесть за телефон, наладить все дела.

2. Кончить «Окно ТАСС» (его я начала уже на рассвете).

3. Поменьше жаловаться. На это уходит очень много сил.

О литературной «фиксации». Одни только чувства в стихах или прозе быстро улетучиваются. Их необходимо «закрепить» конкретными деталями. Это лучшие «закрепители».

11 февраля 1943 года

Болезнь моя, быть может, хороша тем, что послужит водоразделом между стихами и прозой. Все время думаю о прозаической книге. Поездка в Москву — неопределенна. (Снова тревога. Даже не знаю уже — которая по счету.)

Немцев мы бьем. Подошли уже к Харькову. О растерянности в Германии я «читаю и начитаться не могу», как сказано у Пушкина по другому, правда, поводу.

12 февраля 1943 года

На дворе мучительная оттепель. Это не прошлогодняя зима с ее «лютой нежностью». Сейчас все тает, скользкий, грязный вечер. Невралгия так и бегает по мне, играет мною, как мыши кошкой, если бы могли.

В такую погоду хорошо с головой укрыться какой-нибудь главой. Поездка в Москву отодвигается. Аэродромы размокли, а прямого сообщения поездом еще нет. Словом, как ни вертись, а надо сесть за работу.

14 февраля 1943 года. Около 8 часов вечера

Шквальный обстрел во время обеда. Снаряды падали часто и близко. Все здание ощущало силу удара: оно ухало, как человек, которого ударяют под диафрагму. Я разрывалась между двумя жаждами: жаждой чая и желанием сойти с третьего этажа. Стоя, глотала, обжигаясь, горячий чай, никак не могла от него оторваться.

Когда мы, наконец, спустились в штаб, все уже стихло. Сейчас тоже тихо. Но что будет ночью? Ночь лунная-прелунная.

15 февраля 1943 года

Мой сон: на развороте газетного листа — новый вид ласточки с пропеллером. И тут же зона ее распространения: целый громадный материк.

Мне думается, это как-то преломился во сне вчерашний маленький мальчик, прелестный, серьезный, в длинных лыжных штанах и шапочке из кроличьего пуха. Мальчик шел со своей бабушкой и смотрел в небо: не летают ли «мессершмитты». Мать, уходя, махала ему рукой и говорила:

— Не бойся, Вовик, не бойся. Ты же с бабушкой.

Вот уж действительно могучая защита!..

Мы освободили Ростов и Ворошиловград.

Вечер

Беспощадная луна. Тревоги, правда, нет, но обстрел продолжается. Бьют орудия, очень тяжелые. Света нет во всем городе. Видимо, повреждена какая-то магистраль. У нас горит «летучая мышь», чистенько заправленная. Мариэтта тут же готовится к завтрашней лекции — «Синильная кислота» и еще что-то. И. Д. тщетно вызванивает кого-то по телефону.

Какая-то усталость во всем.