Олег Шушаков - И на вражьей земле...

Две недели назад в Кремлевской стене похоронили Полину Осипенко и Анатолия Серова. Урны с прахом были выставлены в Колонном зале Дома Союзов. Два дня и две ночи по Пушкинской улице шли люди. Казалось, что попрощаться со своими любимцами пришла вся страна. У подножия двух постаментов поднялся высокий холм из тысяч букетов, повязанных алыми лентами. Два оркестра, симфонический и духовой, играли без перерыва. Траурные мелодии Бетховена, Шопена, Чайковского рвали душу на части. Даже мужчины едва сдерживали слезы.

Не плакала только Валя Серова. Ее мать, еще какие-то женщины, держали ее под руки. Они не отходили от нее ни на шаг, а она стояла, отрешенно глядя прямо перед собой сухими, ничего не видящими глазами и молчала.

«Это было невыносимо…» – скрипнул зубами Григорий.

Он как-то сразу сошелся характером с Анатолием. Они даже внешне были чем-то похожи. Коренастый, плотный русак и такой же крепкий и низенький хохол. И биография у них была почти одинаковая, хотя Анатолий и был на два с половиной года старше. Оба с Урала, оба – отличные спортсмены, оба – комсомольские вожаки. И в авиацию оба пришли по комсомольскому набору. Они даже авиашколу закончили практически одновременно. Правда, Серов учился летать в Оренбурге, в третьей военной школе летчиков и летнабов, а Григорий – в первой. В знаменитой Каче…

Кравченко завершил мертвую петлю в той самой точке, с которой начал фигуру, сделал энергичный боевой разворот и перешел в крутое пике, разгоняясь. Земля приближалась с нарастающей скоростью. Григорий приник к прицелу, имитируя атаку наземной цели…

Судьба свела его с Серовым не сразу, но в армии, а особенно в таком элитном роде войск, как истребительная авиация, как в деревне – все друг друга знают или, как минимум, имеют общих друзей и знакомых. Сам непревзойденный пилотажник, Григорий много слышал о Серовском звене «воздушных акробатов». Но познакомились они только в тридцать шестом.

И опять все у них сходилось. Оба – летчики-испытатели, оба – старшие лейтенанты, по три кубаря в петлицах. Но Кравченко чуть-чуть опережал. Он на испытательную работу перешел раньше и уже успел получить орден. Большая редкость по тем временам, да и сейчас, впрочем, тоже.

Жаль, конечно, что дали ему не настоящий боевой орден Красной Звезды, а всего лишь трудовой «Знак Почета», которым обычно награждали пастухов и доярок за удои и привесы. Отчего в народе к нему крепко прилепилось прозвище «Веселые ребята». После появления на экранах одноименной кинокартины.

Но был этот «Знак Почета» Григорию по-своему дорог. Как знак того, что и командование, и товарищи, оценили молодого пилота по достоинству. А ведь чего скрывать, поначалу из-за маленького роста его и в авиашколу-то принимать не хотели.

Кравченко вышел из пике у самой земли, перевернул машину и пронесся вниз головой над взлетной полосой на бреющем.

«Принимать они его не хотели!» – усмехнулся Григорий. Он тогда заявил в приемной комиссии, что он тут не погулять вышел, что в авиашколу его направил комсомол и что принять его надо! А что касается роста, то хоть он у него и невелик, но управлять самолетом позволяет. Если опустить сиденье основного истребителя Красной армии И-15 до упора, то у него под ногой еще останется пять сантиметров! Сам специально проверял!

Начальник приемной комиссии усмехнулся и сказал:

– Ну, раз, ты так хорошо знаком с истребителями, то никуда не денешься! А ведь придется нам, товарищи, взять этого боевого хлопца!

А потом судьба снова развела их с Серовым. И опять они получали вести друг о друге через друзей и знакомых.

Анатолий сражался с мятежниками в далекой Испании. Командовал авиаотрядом, а потом эскадрильей. Сбил пятнадцать самолетов и вернулся на родину с тремя боевыми орденами. Стал Героем Советского Союза, полковником. О нем теперь знала вся страна. Тут он Григория круто обошел.

Когда Анатолий вернулся в Москву, они и поговорить-то толком даже не успели. Потому что теперь пришла очередь старшего лейтенанта Кравченко убывать в загранкомандировку. Но поехал он не в Испанию. В Испанию ему ехать не хотелось. Как-то не очень хотелось ему идти по проторенному пути.

На другом краю Евразии полыхала не менее кровопролитная война. И там тоже очень нуждались в советских летчиках-добровольцах. Вот, где можно всех опередить, думал тогда Григорий. Но это оказалось не так. Повоевали до него и там.

Впрочем, вскоре об этих смешных мальчишеских амбициях он позабыл напрочь. А вот своего первого боя ему не позабыть, хотя и боев, и сбитых самолетов потом было достаточно…