Олег Шушаков - И на вражьей земле...

Лейтенант Пономарев вместе со своим звеном несколько раз вылетал на штурмовку под Чжаньу. Самураи здорово там повеселились, гады! Владимир насчитал несколько десятков сожженных советских танков, сброшенных с насыпи посреди бескрайнего моря разлившихся рек. Столько сгоревших «бэтэшек» одновременно он видел только под Баян-Цаганом! Злые, как собаки, Владимир и его ведомые летали на бреющем и обстреливали все кочки подряд вдоль насыпи…

А в следующем вылете им просто повезло! Потому что удалось застукать за работой с десяток самурайских легких одномоторных бомбардировщиков.

«Ага. Старые знакомые!» – подумал Владимир, покачал крыльями и пошел в атаку.

У самураев шансов не было… Владимир сбил двоих. Его ребята по одному. Остальных добила пришедшая им на смену эскадрилья Витта Скобарихина.

Сергей, не отрываясь, смотрел в небо, позабыв про опасность. Над ними шел воздушный бой. Точнее, воздушное избиение.

Сначала на бомбардировщики, как соколы, упали сверху три ястребка. И два дымных столба прочертили небо. А один самурай заковылял прочь.

«Москас» взмыли вверх и упали снова на врагов, разлетевшихся в панике, как куры по курятнику, внезапно завидевшие лису. И еще два черных крученых столба повисли над головой у танкистов.

Его экипажи кричали «Ура!» Он и сам тоже кричал! А потом прилетел целый десяток ястребков, которые дожгли оставшихся самураев, а затем, пройдя на бреющем над Лапутинским батальоном и покачав крыльями, ушли на высоту…

Комдив Терехин был очень зол. Таких потерь, скорее всего, можно было бы избежать. Но разбираться он будет потом… А сейчас! Так-растак, вашу мать-перемать! Вперед! До Мукдена уже всего ничего осталось!.. И они его возьмут!

Часть своих сил Терехину, по приказу Жукова, пришлось перенацелить на Чанчунь и Гирин, потому что Приморский фронт все еще возился с укрепрайонами. Но его основной удар по-прежнему был направлен на Мукден.

В районе Фусинь – Факу наступающие части третьей отдельной Краснознаменной армии уперлись в заранее подготовленную вражескую оборонительную линию. Командующий ВВС армии Куцепалов бросил на окопавшихся самураев три армейских полка СБ. Жуков добавил столько же фронтовых. А точку поставила третья отдельная авиационная армия Резерва Главного командования. Под прикрытием всех истребительных полков. И армейского, и фронтового подчинения.

К этому времени двадцать второй Краснознаменный опять перебазировался. Уже второй раз за неделю… На этот раз под Тунляо. Саперы осушили и подготовили для них посадочную полосу и стоянки всего за сутки! Фактически совершив подвиг… При помощи освобожденного советскими войсками местного населения, конечно.

Тысячи китайцев не покладая рук под заунывный речитатив «и! э! и! э!» (раз – два! раз – два!), слой за слоем засыпали аэродромное поле… Сначала слой гравия. Потом трамбовка. Потом слой песка. Опять трамбовка. И снова гравий и трамбовка. И так несколько слоев… Такой «слоеный пирог» не размывало дождями, он не оседал и мог выдержать даже тяжелый бомбардировщик! А еще несколько тысяч китайцев под тот же речитатив занимались ирригацией и к исходу вторых суток отвели большую часть воды вокруг аэродрома. Как говорится, упорство и труд, и море отведут…

С этой площадки двадцать второй Краснознаменный, семидесятый и пятьдесят шестой истребительные полки и летали потом на сопровождение бомбардировщиков, бомбивших самурайские укрепления под Мукденом и Чанчунем. Сотни СБ и ТБ весь день без перерыва по графику волнами накатывались на укрепрайоны врага и методично перемешивали их с грязью. И это в конце концов сработало!

Двадцать второго августа третья отдельная Краснознаменная армия вошла в Мукден, а днем раньше пала столица Маньчжоу-Го, Чанчунь! Под красные флаги и транспаранты ликующего населения… А император Пу И бежал в Корею, прихватив с собой пару саквояжей с золотом и бриллиантами.

Но расслабляться было рано. Особую опасность для армии представляли две свежие танковые дивизии самураев. Каждая дивизия имела в своем составе одну механизированную бригаду и одну танковую, двухполкового состава (свыше ста средних танков тип девяносто пять и девяносто семь).

Терехин видел эти танки на Халхин-Голе и недооценивать их не собирался. У девяносто седьмого была пушка пятьдесят семь миллиметров, два пулемета, броня – двадцать пять миллиметров, скорость – сорок километров в час. Девяносто пятый был послабее. Пушка – тридцать семь, два пулемета, броня – противопульная, скорость – пятьдесят. Но оба танка были вполне серьезными противниками для БТ.