Евгений Авдиенко: Последние солдаты империи

Более неудачного тандема командующих армиями придумать было невозможно. Еще в Русско-японскую кампанию Ренненкампф и Самсонов, будучи соседями на фронте, стали заклятыми врагами после того, как Самсонов без каких-либо оснований не поддержал атаку частей Ренненкампфа, что привело к чудовищным потерям и срыву наступления. С того времени оба генерала при нечастых встречах никогда не подавали друг другу руки, а на балах и приемах вообще старались не замечать присутствия «обидчика».

Союзники умоляли Петербург надавить на немцев, и российский Генштаб слал к Самсонову депеши: «Только вперед!» И Самсонов наступал. Наступал, надеясь, что Ренненкампф, верный своему воинскому долгу и присяге, забудет былую ссору и ударит по немцам с севера.

Адъютант командира Гвардейского Кексгольмского полка лейб-гвардии поручик Борис Петрович Нелюбов грыз семечки, которыми его угостили казаки конвойной сотни есаула Глотова, и пытался представить себе, что сейчас делает в далеком Петербурге его Варя. Год назад по безумной любви он женился на дальней родственнице видного государственного деятеля, друга Александра III, обер-егерьмейстера, члена Государственного совета графа Сергея Дмитриевича Шереметева и теперь с надеждой и оптимизмом смотрел в будущее.

В начале войны, получив назначение во 2-ю армию генерала Самсонова, в последний вечер с женой Борис старался казаться беспечным и веселым, как будто ехал на прогулку, а Варя молчала и только грустно смотрела на него своими умными голубыми глазами, в которых отчетливо читалась несказанная тревога за судьбу мужа.

Как же Борис любил эти васильковые глаза, этот милый овал лица, ласковую улыбку и неповторимый запах волос. Когда в июне, за месяц до войны, Варя сказала ему, что ждет ребенка, Нелюбов, не найдя слов от охватившего душу восторга, подхватил жену на руки и долго носил по их большой квартире на Троицкой улице, не в силах расстаться с женой и с новой зарождающейся в ней жизнью.

А ведь каких-то три-четыре года назад все было иначе. Мот и повеса, картежник и дуэлянт, поручик-кавалергард Борис Петрович Нелюбов был известен всему Петербургу. Его успехи у замужних столичных дам превышали все нормы и без того не пуританской столицы. Обманутые мужья, даже зная о близких отношениях Бориса со своими дражайшими половинами, не решались открыто вступить в конфликт с лихим поручиком, который был превосходным стрелком из револьвера, а на саблях фехтовал так, что даже бывалые вояки, пройдя не одну войну и прожив не один год в столице, удивлялись ловкости Нелюбова. Великий князь Дмитрий Павлович, однажды посетив полковой тир кавалергардов, увидел, как ранее неизвестный ему высокий, красивый поручик на спор от бедра влет, раз за разом из двух револьверов расстрелял четырнадцать пустых бутылок из-под шампанского – именно столько у стрелка было патронов. Причем два полупьяных ассистента-сослуживца, совсем не старались облегчить тому задачу и подкидывали бутылки в разные стороны. Пораженный такой дьявольской меткостью, великий князь попросил командира полка представить ему поручика и, узнав, что они почти ровесники, тут же пригласил Нелюбова составить ему компанию на вечер. Дмитрию Павловичу понравился простой и веселый характер офицера, и с тех пор тот стал неизменным товарищем двоюродного брата Николая II на всех вечеринках гвардейской молодежи. И хотя раньше Борис, как и многие другие, сам частенько злословил об «особых отношениях» великого князя Дмитрия Павловича и Феликса Юсупова, оказавшись в одной компании и приглядевшись к обоим повнимательней, понял, что всему виной скука, которая обуревала не только этих великосветских бездельников, но и разлагающе действовала на добрую половину Петербурга. «Бог им судья!» – решил тогда для себя Борис и, стараясь не пропустить ни одной вечеринки, вдохновенно бросался на штурм любой крепости, которая носила юбку и была хороша собой.

От воспоминаний Бориса оторвал вестовой из штаба полка, маленький деревенский паренек, который всегда почему-то смущался и робел, передавая приказания командира:

– Ваше благородие! Приехал командир дивизии. Они с господином генералом срочно просят вас к себе.

Когда вестовой виновато отвел глаза, Нелюбов улыбнулся и, легко поднявшись на ноги, направился к штабу.

В палатке командира полка было нестерпимо жарко, и клубы табачного дыма в замкнутом пространстве медленно и величаво плавали среди штабных офицеров, изредка колыхаясь при приближении тел. Командира 2-й пехотной дивизии генерал-лейтенанта Мингина Нелюбов видел впервые, зная только, что тот прибыл вместе с Самсоновым из Туркестана, где генералы дружили семьями.