Свен Хассель - Направить в гестапо

Мечта эта рухнула в одно незабываемое утро пятницы, в восемь часов сорок минут — это время и дата навсегда запечатлелись в памяти каждого офицера полка, потому что без двадцати девять прибыл принять командование новый оберст [15] Очень странно, хотя и теоретически возможно, назначение оберста (полковника), причем боевого, на должность ком. полка; обычно в это время полками уже командовали подполковники и майоры. — Прим. ред. . Которого никто не знал и никто не хотел. Он явился прямо с театра военных действий в районе Демянска [16] Под Демянском — южнее Ленинграда — в феврале — апреле 1942 года находились в окружении шесть дивизий вермахта. 96 тысяч солдат находились в чрезвычайно сложном положении. За участие в деблокировании Демянского котла был учрежден нагрудный знак «Демянский щит». Немецкие фронтовики высоко ценили эту награду. — Прим. пер. . От штатского в нем не было ничего; он был рослым, угловатым, жестким, прямолинейным и носил черную повязку на глазу.

Всю ту роковую пятницу он ходил по казармам, мрачно, недовольно морща лоб и опустив нос, словно вынюхивающая непорядки собака. Один офицер из полковой канцелярии, стремясь снискать всеобщее расположение, подал блестящую мысль ознакомить нового командира со знаменитым на всю округу их винным погребом, где было достаточно изысканных вин, чтобы порадовать сердце любого знатока. Оберст, видимо, знатоком не был. Во всяком случае, он лишь взял несколько пыльных бутылок, прочел этикетки, холодно посмотрел на офицера и, не сказав ни слова, вышел. Этот холодный взгляд и полное отсутствие комментариев повергли офицера в глубокий страх. Час спустя он собрал вещи и уехал, предвидя то, что ему представлялось неизбежностью.

Оберст прекратил обходы лишь под вечер, усевшись в кресло своего предшественника за большим столом из красного дерева. Большинство офицеров были уже в казино; они мужественно старались вести себя, как всегда, но шампанское почему-то приобрело слегка иной вкус, и очарование азартной игры, казалось, внезапно улетучилось. Над их головами собирались черные тучи, в воздухе ощущалась угроза.

А потом обрушился страшный удар: оберст потребовал офицеров в расположение части. Собственно говоря, большинство их уехало на выходные в сорокавосьмичасовой отпуск, длящийся с вечера четверга до любого времени в понедельник. Возможно, это несколько, выходило за рамки дозволенного, но в Сорок девятом полку давно уже считалось нормальным явлением.

Собрав столько офицеров, сколько смог, оберст приказал точно назвать общую численность личного состава полка. Она должна была ежедневно исчисляться по рапортам ротных командиров, однако по какому-то недосмотру — офицеры, которых это касалось, приписали его нерадивости гауптфельдфебелей — этого труда никто не брал на себя уже много недель.

Адъютант лениво обзвонил роты, чтобы выяснить, как обстоят дела. Интерес его к результату был чисто академическим; его дядя был высокопоставленным штабистом в той части армии, которая все еще оставалась на немецкой земле, поэтому для него оберст представлял собой не большую помеху, чем жужжание пчелы. Оно действует на нервы, но отмахнуться от него нетрудно.

С легкой улыбкой на губах он доложил оберсту:

— К сожалению, точную численность личного состава полка в данную минуту установить невозможно; все гауптфельдфебели находятся в сорокавосьмичасовом отпуске.

Оберст задумчиво провел пальцем под повязкой на глазу.

— Где начальник службы артиллерийско-технического снабжения?

Самый юный лейтенант полка прибежал со всех ног. Тяжело дыша, козырнул.

— Лейтенант барон Ханнс фон Крупп, начальник артиллерийско-технического снабжения.

Оберст посмотрел на него и неторопливо кивнул, чуть печально и чуть презрительно.

— Значит, и здесь это существует, вот как? — Хмыкнул. — Хорошо, барон фон Крупп, может, возьмете на себя труд выяснить, выставлен ли хотя бы часовой — или весь караул тоже в отпуске?

Лейтенант Ханнс снова козырнул и направился к выходу, но едва открыл дверь, оберст вернул его и бросил еще одну гранату.

— Мне нужно знать точную численность людей, находящихся сейчас в расположении части — даю вам пятнадцать минут на ее установление.

Адъютант снова надменно улыбнулся. Он почти не сомневался, что эта численность составит всего процентов тридцать от надлежащей. Такие пустяки никого не волновали уже много месяцев. Как-никак, Бреслау не Берлин; в Бреслау никто не приезжал с инспекцией.