Виталий Овчаров - Дагестанское Досье

13 августа в 14.00 началась милицейская зачистка района. Внутренние войска, закончив операцию, перебрасывались в Анди. В то же время из ущелья Гаркави и из Тинди поступили сообщения об обнаруженных там группах боевиков. Но ими уже занималась милиция.

Ваххабиты, бросившие свои позиции еще 11 августа, теперь всеми правдами и неправдами старались уйти от преследования. Часть из них подалась к Снеговому хребту в сторону Чечни, другие, сбросив камуфляж и надев гражданское, разбежались по окрестным аулам. Небольшая группа просочилась в Тиндийский лес. По всей видимости, боевики пытались найти убежище в самом Тинди, но были встречены местными ополченцами. Здесь, в Тиндийском лесу умер от газовой гангрены полевой командир Магомед Аслудинов.

Напряжение постепенно спадало. 14 августа на возвышенности Зонох авиация нанесла авиаудар по репитатору (ретранслятору связи) боевиков и уничтожила его. К работе приступили саперы. 19 августа около Агвали была замечена группа боевиков. В целях ее уничтожения была проведена зачистка местности, во время которой на окраине Агвали были ранены два сотрудника милиции.

Бои в Цумадинском районе закончились, однако арестовать зачинщиков так и не удалось. Магомед Курамагомедов, Магомед Саидбеков, братья Абдулкаримовы и другие вскоре объявились в Чечне.

После заключения Хасавюртовских соглашений, Чечня, казалось, добилась своей главной цели — свободы. В независимой Республике Ичкерия были проведены выборы, на которых победу одержал Аслан Масхадов — выборы эти были признаны всеми странами, в том числе и Россией. Казалось бы: пришло самое время заняться восстановлением порушенного войной народного хозяйства, установить власть закона (пусть даже шариатского), наладить мирные отношения с соседними государствами. Но не тут-то было: за годы Дудаевского режима чеченцы отвыкли работать честно, на место заводов и колхозов пришли полумафиозные-полукняжеские «дружины», наладившие тесные контакты с российской преступностью.

Очевидно, что Первая Чеченская война начиналась под лозунгом борьбы за свободу, но чем дальше — тем сильнее становилась ее религиозная составляющая, выраженная в слове «джихад». Джихад — это война против неверных, война за распространение ислама во всем мире. Идейный вдохновитель джихада — Усамма бен-Ладен, — видел ближайшую задачу Аль-Каиды на Северном Кавказе в его отделениии от России и создание Кавказского Халифата — от моря до моря. Не больше и не меньше.

Ключевая роль в этом плане отводилась Чечне, тем более, что фундаменталисты за годы безвременья успели там основательно закрепиться. В 1996–98 годах сотни чеченцев и дагестанцев прошли военную подготовку в лагерях талибов и идеологическую — в Исламском Университете. Кроме того, был создан филиал Талибана в Чечне — Шура народов Ичкерии и Дагестана, во главе которого встал Шамиль Басаев. Но настоящим лидером чеченских ваххабитов был эмир аль-Хаттаб, организовавший под Сержень-Юртом пять военно-диверсионных лагерей.

В 1996–98 годах под зеленое знамя пророка перешли такие известные командиры, как Арби Бараев и Салман Радуев. Но скоро от чеченского ваххабизма стало попахивать трупами и наркотиками, поэтому ваххабиты нашли поддержку далеко не у всех чеченцев. Не удалось им наладить взаимопонимание и с официальным Грозным — все эти годы прошли в тайной (а иногда и в явной) борьбе с светскими Масхадовым, Гелаевым, братьями Ямадаевыми, а также с муфтием Ахмадом Кадыровым.

Дагестанский ваххабизм был древнее чеченского. Он появился еще в 80-х годах прошлого века как социальная реакция на массовое обнищание населения во время Перестройки. Клан Магомедали Магомедова, захвативший в Дагестане власть, только подливал масла в это огонь. Магомедов быстро понял, какая опасность исходит от ваххабизма. Все девяностые годы прошли под знаком травли ваххабитов в печати и на телевидении. Дело доходило и до изгнания инакомыслящих, закрытия их общин, притеснений по работе и т. д. Такая политика направила дагестанских ваххабитов на путь экстремизма. Единственное решение своих проблем они видели в Исламской Революции по образцу Афганистана.

Дагестанские ваххабиты нашли новых союзников в лице Хаттаба и Басаева. Скорее всего, это был вынужденный, а не желанный союз. Тем не менее, чеченские фундаменталисты сделали вывод, что их ждут в Дагестане с распростертыми объятиями. К тому же заграничные «друзья» призывали действовать немедленно: в начале 1999 года бен-Ладен одному только Басаеву отвалил без малого 30 миллионов долларов на войну. Готовящееся вторжение в Дагестан ни для кого не было секретом: о нем знала последняя торговка на Грозненском базаре.