Войцех Ягельский - Башни из камня

Неспокойными были бородатые мужчины, которые с автоматами в руках охраняли спускающиеся к селу дороги, останавливали машины, проверяли документы у приезжих. Разговоры не клеились, замирали на полуслове. Мужчины замолкали, вглядываясь то в долину, то в окружающие ее горные склоны, где женщины выгребали из земли картофель и бросали его в огромные, плетенные из лозы корзины. Кадарская долина, расположенная в сердце Дагестана, на полпути между горами Кавказа и берегом Каспийского моря, давно славилась своим картофелем. Когда-то он приносил медали здешнему колхозу, носившему гордое имя Ленинского комсомола. Земля, почти такая же плодородная как на Кубани, из года в год давала урожаи дородной капусты и моркови, а под тяжестью фруктов деревья в здешних садах гнулись низко, как в благодарственных поклонах.

Потом, когда колхоз был распущен, здешние мужчины купили себе огромные грузовики и продолжали возить мешки с картофелем на базары в Ростов, Краснодар, Ставрополь и Астрахань, и даже за Урал. Самые большие смельчаки с машинами поновее добирались даже до Финляндии. Они возили на продажу не только капусту и картошку, но и помидоры, и яблоки, скупаемые у крестьян в Грузии и Азербайджана. Деревенские жители не хотели сами ездить в Россию торговать в страхе перед тамошней продажной милицией и известными своей жестокостью казаками.

В Кадарской долине грузовики были почти у всех. Огромные, как драконы, машины стояли в каждом втором дворе, служа символом статуса владельца, безопасности и зажиточности. Ибо людям в долине жилось 40 богато и славно. Улицы были чистые, дворы убранные, а упрятанные за огромными стенами и тяжелыми железными воротами усадьбы напоминали дворцы. Вокруг садов и огородов не ставили даже заборов, потому что в деревнях не было бедняков. Не было и воров. Когда в одной из деревень справляли свадьбу, на застолье могло собраться до тысячи гостей со всей долины. Огромные машины, послушно ожидающие своих водителей, перегораживали на время свадьбы всю околицу.

Именно водители, возвращающиеся из недалекого Буйнакска, привезли в долину пугающую весть о колоннах танков и грузовиков с солдатами, взбирающихся в высокие горы Кавказа, на запад, где мусульманские боевики вместе с чеченскими партизанами подняли вооруженное восстание.

Бородачи из Кадарской долины прекрасно знали тамошних бунтарей. Они не раз встречались с ними в Чечне, где добровольцами вместе с чеченскими повстанцами боролись против России. Видели их и в долине, куда чеченцы приезжали в гости, а также затем, чтобы учить дагестанских мусульман вере в Аллаха и военному ремеслу. Они стали не только боевыми товарищами, но и братьями. Жители долины даже отдали пятнадцатилетнюю Мадину в жены некоему Хаттабу, арабскому командиру, прибывшему на Кавказ из Афганистана, где он уже воевал на священной войне против неверных русских. В Чечне он прославился своей отвагой и изощренными способами устройства засад российским конвоям. Он командовал отрядом таких же, как он сам арабских добровольцев, мусульманских рыцарей печального образа, появляющихся везде, где приверженцы Аллаха вели войну с неверными.

К Хаттабу чеченцы, как ко всем чужим, относились поначалу недоверчиво, потом признали его своим. Шамиль Басаев нарек его даже другом и братом. Оба руководили набегом на дагестанский Ботлих, отделенный от Кадарской долины всего стокилометровой полосой поросших густыми лесами гор. На военную эскападу их подбил уроженец Кадарской долины, поэт, ученный и благочестивый мулла Багаутдин, который давно предрекал возникновение на Кавказе справедливого халифата праведных приверженцев Пророка. Махачкалинские власти признали его бунтовщиком и выгнали из страны. Багаутдин укрылся в Чечне у Басаева.

И вот вести из горного Ботлиха говорят о том, что восстание проваливается. Ни Хаттабу с Басаевым, ни даже Багаутдину не удалось повести за собой недоверчивых аварских крестьян из приграничных аулов, а российские вертолеты пригвоздили партизан к горным пещерам.

Теперь мужчины из долины Кадара боялись, что, подавив восстание в горах, россияне вспомнят и о них. Они уже давно были колючей занозой для преданных России дагестанских властей. Не только не признавали официальной власти, взбунтовались против нее и отказались подчиняться, но вот уже год, как, поддавшись уговорам Багаутдина, они провозгласили свои селения независимой мусульманской республикой, живущей не по сочиняемым людьми кодексам, а в соответствии со Священной Книгой — Кораном. Они принимали у себя в долине таких же, как они сами, бунтовщиков. Главным образом с Кавказа, где только они, не таясь, дружили с враждебными России чеченскими командирами. Но все чаще и все большим числом навещали их приезжие из арабских стран, непонятые и отторгнутые у себя дома. 41