Иван Золотарь - Записки десантника. Повесть

- На какие же средства вы сейчас живете?

- А я же работаю на лимонадном заводе.

- Но ведь у вас большая семья, и вашего заработка, очевидно, не хватает.

«К чему он клонит?» - подумала Люся и, тяжело вздохнув, ответила:

- Живем, как и все. А почему вас это интересует?

- Наш союз оказывает помощь своим членам, и если бы вы согласились вступить в него, мы вам также помогли бы.

- О каком союзе вы говорите?

- О нашем национально-трудовом союзе нового поколения. Неужели вы ничего не слышали о нем?

Люся, сделав вид, что она заинтересовалась его предложением, стала расспрашивать о целях этого союза. Берке охотно отвечал на все ее вопросы, расхваливая свою организацию, и снова предложил Люсе вступить в ее ряды.

- Уже поздно! Мне пора домой, - уклонилась она от ответа.

- Что это вы так торопитесь? Или у вас очень строгая мама?

- Мама у меня действительно строгая, но дело не только в этом. Скоро уже будет невозможно выйти на улицу.

- Почему?

- А разве вы забыли, что нам, горожанам, только до определенного часа разрешается ходить по городу?

- Ах, вы о комендантском часе! Ну, это ерунда. Со мной вы можете ходить по Борисову хоть до утра, и никто вас не тронет.

- В самом деле? Разве члены вашего союза пользуются такими широкими правами?

- Не все, но некоторые да.

- В том числе, разумеется, и вы. А мне говорили, что вы - военнопленный.

- Да, я был в плену…

- Говорят, что в лагерях очень тяжело, нашим солдатам. Правда это?

- Ну, это как кому, - проговорился было Берке, но тут же поправился: - Конечно, большинство из нас очень страдало от недоедания и сурового режима. Да, много мне пришлось пережить там.

- А отчего же вы не бежали?

- Куда? Да и как оттуда убежишь!

- Бегут же другие…

- А вы разве знаете таких?

- Лично я не знаю, а от других слышала.

- Интересно знать, от кого?

- Я уже не помню. Кто-то на базаре говорил, а кто именно, забыла. Ну, мне надо спешить, - заторопилась Люся.

- Ну что ж, пойдемте, я вас провожу. - Дорогой Берке снова напомнил ей: - Вы мне так и не ответили: хотите вступить в наш союз или нет?

- Я, право, не знаю, что вам и сказать… Видите ли, я и раньше стояла в стороне от политики. Сколько ни уговаривали меня знакомые парни и девушки вступить в комсомол, я наотрез отказалась. И не потому, что я была против, а просто не хотела отрываться от учебы на собрания, заседания, - снова выкрутилась Люся.

- Ну что ж, пожелаю вам покойной ночи, но уговор: в следующую встречу вы дадите мне прямой ответ на мой вопрос. Ладно?

- Хорошо, я подумаю.

Берке слегка пожал ее маленькую, почти детскую руку и быстро ушел.

«Определенно, эта девчонка красненькая. Из молодых, да ранняя. Ну, ничего, Берке не таких обламывал», - думал майор, направляясь к себе. Настроение у него было приподнятое.

Вызванный на совещание в Минск, барон-фон Ранке был удостоен приглашения на обед к имперскому комиссару Белоруссии фон Кубе в честь приезда министра Розенберга.

К встрече с министром барон готовился с душевным волнением. Он давно уже добивался перевода из Борисова на более, как он считал, достойное место - если не в Минск, то хотя бы в один из прибалтийских городов, например в Ригу. Кроме того, он мечтал одновременно с новым назначением получить отпуск, поразвлечься месяц-два в Берлине. Барон любил повеселиться и, несмотря на свои пятьдесят лет, сохранил все повадки заправского волокиты. После почти десятилетнего-пребывания в заграничных командировках он рассчитывал, вернувшись в Германию, вдоволь насладиться всеми прелестями светской жизни.

Сначала барон быстро пошел в гору. Получил ученую степень доктора и даже занял было пост вице-министра. Какое это было золотое время! Но началась война с русскими, и о нем, как о старом кадровом разведчике, вспомнил Гиммлер. Он предложил Ранке крупный пост на Украине. Барону не хотелось выезжать из Берлина, и, понадеявшись на свои связи, он дал уклончивый ответ. Позже Гиммлер припомнил ему это и в отместку за строптивость загнал барона в небольшой пыльный городок Борисов.

Тяжело переживал Ранке свое падение и, чтобы снова всплыть на поверхность, изо всех сил старался отличиться. Он сумел наладить систематическую заброску разведывательных групп как за линию фронта, так и в прифронтовые города и этим добился того, что о нем снова заговорили в Берлине. Вот почему барон теперь надеялся, что, если заручиться поддержкой Розенберга, в просьбе о переводе ему не откажут.