— Ду-у-ухи…, ду-у-у-ухи справа!!! — тыча туда остатком руки, из которой хлещет кровь.
Его понимает командир и, благодаря включённой станции, наконец, услышал и наводчик, развернул башню и длиннющей очередью из спаренного пулемёта буквально перерезал обоих. После этого из крупнокалиберного КПВТ стал прореживать зелёнку, откуда выскочили духи. Под его прикрытием удалось командиру высунуть голову и подняться на броню, чтобы оценить обстановку.
— К бою, мля!!! Огонь по всему, что движется на горке!!! Заводи-и-и-и!!!
Механик от его крика пришёл в себя, отключил правый и завёл левый двигатель. Взревев единственным движком, машина рванула и задним ходом выползла на дорогу.
— Разворачивай, назад, нахер… В полк!!! — орал старлей механу и тут только понял, чем(!) Сэмэн показывал на духов, и что висит у него на ошмётках куртки.
Перепрыгнув через башню, он на ходу стал срывать закрученный на прикладе жгут. Сэмэн сидел в луже собственной крови, побелевший лицом и с глазами, переполненными нечеловеческой муки.
— Сэмэн, как же так?! Дай закручу… Терпи, брат… Дайте ещё жгут!! Быстрее, мля!!! Да по сторонам смотрите, бога-душу!!! Промидол, у кого?!! Жми механ, дави их на куй!!!
Как удалось раскочегарить БТР водиле на одном моторе, непонятно, но духовские бурбахайки разлетались из под колёс, как брызги…
Наконец, полк, санчасть… На КПП столкнулись с вылетающим по тревоге дежурным подразделением. Теряющего сознание, за всю дорогу ни разу не пикнувшего Сэмэна занесли и передали врачам. Те бежали со своего построения, звеня медалями. Последним пришёл в санчасть водитель, неумело прижимая к груди чужие две руки в ошмётках обмундирования. Он, как и все мы на войне, безгранично верил врачам. Но они хоть и близко к Богу, но чудеса не каждый день творят. Жизнь парню спасли, прооперировали, вовремя долили крови, зашили, что смогли, а руки — увы! Потом был у Сэмэна госпиталь, эвакуация в Союз, комиссация.
Помню, долго отмывали БТР от его крови. Вечером мы сидели в штабе, как оглушенные. Наорали на нового бойца, который сунулся с ужином, как будто он был в чём-то виноват. Всем хотелось, что бы появилась плутоватая физиономия Сэмэна, комбат пропел бы про «перо», а мы все, потирая руки, потянулись бы к столу. Ну, почему всё не так?!
Больше Семененко я не видел. А он писал комбату из госпиталя, потом жена его приветы передавала… После первого письма напились мы с Геннадием Васильевичем, как прачки, не помогло…
* * *
В начале 90х прислал комбат письмо: худо Сэмэну, помоги, чем можешь. Я в это время тотального дефицита в Белоруссии полком командовал. Собирал ему посылки с формой, гречкой и тушёнкой, отправлял на Донбасс, пока одна не вернулась, мол, «не проживает»…
Часто ловлю себя на мысли, а вот если бы… Трезвым умом понимаю, что не известно, что произошло бы, поступи мы по-другому, а она, зараза, мысль эта, приходит вновь и вновь.
Война была бы пикником,
если бы не вши и дизентерия.
Маргарет Митчелл
Я спрыгнул с брони и тут же килограммов по пять афганской грязюки, состоящей из скользкой глины, прилипли к резиновым сапогам. Как не прятался, но сам с ног до головы тоже был в грязи. Даже автомат, который я держал на коленях и прикрывал собой. Ехали долго, замёрз как собака. Голова шумит…
— На заставе происшествий не случилось. Разрешите вопрос? — с места в карьер стал прессовать меня командир инженерно-сапёрного взвода.
— Что надо?
— Разрешите камень взорвать. Механики задолбались об него днищем стучать. Комбат приказал убрать, а мы, сколько ни роем, а он всё больше.
— Давайте, только аккуратно. Когда комбат вернётся?
Слушая ответ, я старался скребком содрать грязь с сапог. Наклонился, и меня повело. Что-то не так… В предбаннике штаба, пока раздевался, столкнулся с доком.
— Что-то вид у тебя не очень. Глаза как у кролика. Как себя чувствуешь?
— Спасибо, хреново.
— Ещё бы не хреново: тридцать девять и четыре! — констатировал он через пять минут, измерив температуру.
В штабе чисто и натоплено, я же, напялив на себя всё, что можно, и укрывшись одеялом, звонко стучал зубами и трясся всем телом от холода. Через пятнадцать минут наоборот, мне становилось жарко, градом катил пот, и хотелось раздеться. Док принёс трёхлитровую банку какого-то пойла на основе чая, аскорбинки и ещё какой-то гадости и приказал пить. А что мне оставалось?
В каком-то полузабытье я всё-таки констатировал, что сапёры третий час не могут справиться с камнем. «Разреши дураку Богу молиться…»
Читать дальше