Фриц Вёсс - Вечно жить захотели, собаки?

Кремер при последнем посещении продовольственного склада украл, как он сам признается, несколько банок консервов и пару фунтов картофеля. Из этого он в специально для подобных целей хранимом масляном резервуаре поджаривает кровяную колбасу с картофелем для всего немецкого штаба связи.

Харро лежит на спине и позволяет Кнаучу искать в его шерсти блох. Против втирания «купрекса» он возражает, норовит схватить Кнауча и, в конце концов, кусает долговязого рейнландца за нос.

Виссе лежит в сапогах, готовый к тому, что его сейчас куда-то вызовут, лежит на спине, вытянув ноги.

Возбужденно-нервное состояние держит его в непрерывном напряженном ожидании. Он чувствует, что если и дальше будет пребывать в бездействии, то напряжение спадет, и боится, что тогда им овладеет свинцовая усталость.

В бункер врывается взволнованный капитан Мёглих.

— Ну что, кончилось ваше спокойствие? — возбуждается он.

Виссе слишком устал, чтобы подняться с кровати. Он только вяло машет рукой.

— Есть что-нибудь новое? — набрасывается капитан на Зелльнера, который только отрицательно покачивает головой.

— Извольте открыть пасть и не устраивать тут пантомим! — Мёглих чует запах подгоревшего жира. — Что за адская вонь! — он трясется от омерзения, когда Кремер предлагает ему поесть вместе с ними. Он нервно расчесывает ноги у края сапог. — Извольте искать блох у этой скотины за дверью! — орет он на Кнауча, который не обращает внимания на него.

Снова и снова бегает капитан из бункера в бункер и спрашивает, нет ли известий, чтобы составить картину положения. Его неинформированность повергает румын в неприятное, мучительное удивление, ибо они сами ничего не знают и ждут от него, что он их проинформирует. Своими растерянными вопросами он только добавляет им неуверенности.

То, что он, бледнее обычного и без шинели, в одном мундире, стуча зубами, бегает по балке взад-вперед, действует не слишком успокоительно. Из румын после напряжения предшествующих дней теперь, при наступлении тишины, словно выпустили воздух, и они слишком апатичны, чтобы просто так начать активно действовать. Поэтому капитан пытается вывести из себя офицеров немецкого штаба связи. Он хватает Кнауча за плечо и тянет Кремера за рукав.

— Так, красавчики, чтобы вам было не слишком скучно, — он смотрит на часы, — через пять минут доложить о своей готовности и занять наблюдательные посты на юге дивизионного командного пункта и вести наблюдение как следует! Доложить своевременно, если появятся русские танки! Я сам буду давать вам указания и позабочусь, чтобы вас сменяли каждые два часа.

С нарастающей неприязнью слушает все это Виссе. Безе, который на улице рубит дрова, проявляет любопытство, столь свойственное ему вообще, все слышит, распахивает дверь и бурчит:

— Ну, и бред! Мы будем выставлять посты! Для чего, интересно? Чтобы румыны с ума посходили?

— Да это вы, видно лишились рассудка! — вопит Мёглих самым высоким дискантом и судорожно хватает воздух.

Виссе спускает ноги на пол.

— Ах, пожалуйста, продолжайте спокойно лежать, вам действительно необходимо отдохнуть. С этими господами я уж как-нибудь сам управлюсь. Вам тут, видно, слишком хорошо живется, а? Но я вам быстро обеспечу перемену климата!

Пока Кремер и Кнауч неохотно и медлительно одеваются, Виссе встает с кровати. Он застегивает ворот и одергивает мундир.

— Расставлять посты наблюдения — не задача немецкого штаба связи, господин капитан! — говорит Виссе, после чего Кремер снимает каску.

У капитана на какой-то миг перехватило дыхание. Расставив ноги, руками упершись в бедра, он монументально стоит посреди бункера, раздумывает и неожиданно смеется каким-то дребезжащим смехом.

— Ну и посмеюсь же я, если какой-нибудь Т-34 вдруг нарушит вашу идиллию!

Виссе лишь пожимает плечами.

— До вас еще не дошло, что в данный момент командный пункт находится под большей угрозой, чем весь фронт?

В слово «вас» он включает и обер-лейтенанта, который кивком приказывает людям покинуть бункер.

— Я привлеку зондерфюрера Безе к ответственности за его неподобающее поведение, господин капитан!

— Я позабочусь о том, чтобы он был переведен во фронтовую часть! — выкладывает свой козырь капитан, желая перещеголять обер-лейтенанта.

— Этим вы только доставите ему удовольствие! Из-за тяжелых ранений он не пригоден к фронтовой службе!

— Но что оба они должны занять сторожевые посты, на этом я буду настаивать, господин обер-лейтенант!