Абрам Вольф - В чужой стране

— Ладно, проверим. Я им займусь!

В землянку вошли Жеф и Новоженов. Едва переступив порог, Жеф встревоженно заговорил:

— Констан, мы подслушали разговор… Бургомистру позвонили из Мазайка, велели подготовить помещение для команды. Двадцать солдат и офицер, лейтенант… Они хотят установить здесь какой-то пост!

— Пост в Нерутре? — переспросил Шукшин. — Это плохо!

— Двадцать солдат и офицер… — проговорил, что-то соображая, Трефилов. — Когда приедут?

— Утром выедут из Мазайка, — ответил Жеф.

— Тем лучше! — Трефилов поднялся, повернулся к Шукшину. — Надо их перехватить на дороге, Константин Дмитриевич, — на полпути от Мазайка есть отличное место для засады.

— Что скажешь? — Шукшин взглянул на Жефа.

Жеф не ожидал такого оборота дела. Он пришел к русским, чтобы предупредить их об опасности, сказать, чтобы они не подходили близко к селу, а тут…

— А что я могу сказать? Надо их стукнуть, Констан!

Обсудив операцию, решили на рассвете выдвинуть взвод Новоженова и одно отделение из взвода Марченко в лес между Нерутрой и Мазайком. Жеф сказал, что он придет с пятью партизанами. Командовать группой поручили Трефилову.

Через полчаса связной командира отряда Михаил Резенков уже шел лесной тропой за канал к Марченко.

Моросит дождь, невидимый, мелкий, как пыль. И лес, и шоссе, и сиротливые вымокшие поля за дорогой — все окутано серой мглой. Лежа на мокрой траве, поеживаясь от холода, партизаны нетерпеливо посматривают на шоссе. Уже два часа они лежат в засаде, а машина с солдатами не появляется.

Трефилов с отделением Братка залег с левой стороны шоссе, в узкой, но густой полосе кустарника. Напротив, немного правее, где сосны близко подступают к дороге, укрылся со своими партизанами Новоженов. Бельгийцы отошли дальше метров на сто пятьдесят. Они должны подать сигнал, когда покажется машина, а во время боя наблюдать за дорогой, чтобы внезапно не наскочила колонна противника.

Ближе к бельгийцам, отдельно от взвода, лежат Митя и связной Резенков. Как только машина поравняется с ними, Резенков бросит гранату. Взрыв гранаты — сигнал атаки.

Трефилов не случайно поставил сюда Резенкова. Этот парень молод, но необычайно смел и тверд. Из лагеря он пытался бежать пять раз. Его ловили, избивали до полусмерти, но он бежал снова и снова. Только на шестой раз Резенкову удалось добраться до леса.

В отряде он по собственной инициативе стал связным. Не зная ни немецкого, ни фламандского языка, без документов Резенков среди белого дня появлялся на дорогах, уходил за десять, двадцать, а то и тридцать километров. Вернется, доложит, что выполнил приказание, и дело с концом. Свидетелей того, как проходил через посты, охраняемые немцами, как уходил от патрулей, не было…

…Резенков, прижимаясь грудью к мокрой траве, напряженно вглядывается в туманную мглу, прислушивается.

— Наскрозь промок, ядрена палка, — ворчит Митя. — Где их леший носит…

— Тихо! — резким движением руки остановил Резенков. Он услышал шум моторов.

Через несколько минут из-за поворота выскочили два мотоцикла. Они пронеслись мимо с такой бешеной скоростью и так близко, что Резенков почувствовал, как вместе с едким запахом бензина на него пахнуло сырым ветром.

Снова тихо, пустынно. Митя не выдерживает, опять начинает разговор:

— Придется их бить, сволочей, поаккуратней. Комиссар велел одежу с фрицев снять. Вот теперь и задача, ядрена палка. Стукнуть, значит, надо и чтобы одежу зазря не попортить.

Послышался свист: Жеф предупреждал, что появилась машина. Резенков, не отрывая глаз от дороги, взял гранату и, раздвинув кусты, подался вперед.

Грузовик быстро приближается. Уже можно различить лицо офицера, сидящего в кабине. В открытом кузове, вдоль обоих бортов, жмутся друг к другу солдаты.

Грузовик близко, совсем рядом. «Только бы не промахнуться, вторую гранату бросить не успею…»

Ударил взрыв. Машина метнулась в сторону, стукнулась бортом о старую сосну у обочины дороги и врезалась в кустарник. Со всех сторон затрещали выстрелы. Гитлеровцы, прячась за борта, открыли ответный огонь.

— Бей гадов, круши! — на дорогу, размахивая пистолетом, вылетел Браток.

Резенков, опережая Братка, кинулся к машине. Прямо на него, перемахнув через борт, падал здоровенный солдат. Выстрел — и солдат свалился под ноги. Схватившись за борт, Резенков стремительно подтянулся, но вдруг руки его разжались, и он, теряя сознание, упал на асфальт.