Абрам Вольф - В чужой стране

Шукшин взял записки. Маринов, Зуев, Новоженова обступили его, всем не терпелось узнать их содержание.

— «Для того и бежал, чтобы драться, — начал читать вслух Шукшин — Со мной трое. Марченко…»

— Марченко! Яков Марченко! — воскликнул Новоженов. — Быстро же он добрался… А это от кого? Базунов…

— Он, мать честна! — обрадованно проговорил Зуев. — Я его еще там, в Германии, знал. — Поговорка у него такая — мать честна…

— Постой, Зуев, никак не разберу…

Прочитать очередную записку было делом нелегким. Шукшин с трудом разобрал каракули: «Я живу ниче, хоша и один. В отряд итти желам. Пропишите свой адрис. Митрий».

— Сурьезный, видать, мужчина! — расхохотался Новоженов. — Адрес прописать требует!.. Лесной проспект, тридцатая сосна, звонить четыре раза…

— Да уж не наш ли это Митя, рыжий? — проговорил Зуев, беря у Шукшина записку. — Помните, в третьем бараке увалень такой был, дурачком все прикидывался? Хитрый мужик, хоть с виду лопух лопухом…

Было решено, что сегодня же ночью Шукшин и Жульян пойдут по лесам, чтобы встретиться с русскими.

— Познакомьте меня с обстановкой, — попросил Шукшин. — Какие предприятия расположены в окрестности, где проходят железные дороги, где стоят немецкие части, много ли тут «черных»?

Жульян рассказал, что они находятся в северо-восточной части провинции Лимбург, недалеко от голландской границы. Ближняя железная дорога километрах в шести. Поблизости больших заводов нет. Только шахты. Немецких войск много на побережье, особенно в Антверпене. Крупные части стоят в Лувене, Хасселте, Мазайке, Брее. Сюда, в Бельгию, перебрасываются остатки войск, разбитых на советско-германском фронте. Они тут переформировываются, несут охранную службу. Потом их снова отправляют на Восток. «Черных», фашистов, в районе Мазайка больше, чем в других местах: тут немало выходцев из Германии, богатых фермеров, которые сотрудничают с немцами. Но зато в Лимбурге есть леса, здесь легче скрываться. Население хорошо поддерживает партизан. Сопротивление врагу после Сталинграда усилилось.

Внимательно выслушав Жульяна, Шукшин сказал:

— Мы рассчитываем, что вы поможете нам хорошо разведать район, изучить местность. Мы должны знать в деревнях людей — «белых» и «черных». Каждая наша группа должна быть связана с вашими партизанами, которые находятся в ее районе.

— Я смотрю, вы не собираетесь сидеть без дела! — Жульян с уважением посмотрел на Шукшина. — Все сделаем, Констан. Будем жить, как братья!

— Вот это хорошо! — ответил Шукшин. — Нам нада начинать. Скорее начинать!

Как только стемнело, Жульян и Шукшин отправились в путь. К полуночи они вышли к узкой балке, заросшей кустарником.

— Здесь, — сказал Жульян и громко свистнул. Словно эхо, долетел ответный свист.

Жульян уселся на траву. Шукшин остался стоять ца тропинке, настороженно вслушиваясь в ночную тишину.

Неожиданно рядом с ним появился человек. Шукшин невольно вздрогнул.

— Кто?

Человек бросился к нему, схватил за руку.

— Мать честна, Шукшин! Константин Дмитриевич, неужто вы?

— Базунов? Здравствуй, Борис! Ну, веди в свой дворец.

В землянке, кроме Базунова, жило еще двое, оба с шахты Айсден.

— Всего я собрал восемь человек. Люди с разных шахт, — рассказывал Базунов. — Живем по три человека. Держаться кучкой опасно. Да и с продовольствием так легче. Нам с одной деревни харч дают, а остальным с соседней. Это товарищ Жульян о нас позаботился! — Базунов дружески улыбнулся Жульяну. — Сперва бельгийцы сюда в лес приходили, а теперь мы сами к деревне выходим. Провизию оставляют в условленном месте. Бывает, что и горячий обед приносят. В кастрюлях… Ну, друзья, придвигайтесь. Поужинаем, чем бог послал!

Жульян от еды отказался. Докурив трубку, растянулся на полу во весь свой богатырский рост и сразу уснул.

Базунов рассказал, что уже неплохо изучил окрестности и завел дружбу не только с партизанами, но и с членами Белой бригады.

— Как они действуют? — спросил Шукшин.

— Террором. Охотятся больше за гестаповцами. Как я понял, у них существуют боевые пятерки. Член пятерки, кроме своего старшего, никого не знает. Старший комендант имеет дело только с подчиненным ему комендантом, рядовые его не знают. Дисциплина у них — будь здоров! Не выполнил приказа — смерть. Потери несут большие. Почти один к одному. Немца убьет и сам гибнет…

— Да, такая тактика нам не подходит, — раздумчиво проговорил Шукшин. — Не кусаться, а бить надо!