Абрам Вольф - В чужой стране

— Спасибо за внимание, господин лагерь-фюрер. Но я бы хотел остаться в шахте. Там я принесу больше пользы…

Виганд, взявшийся уже за карандаш, чтобы написать распоряжение, вскинул голову, с недоумением посмотрел на Тягунова.

— Вы не хотите идти в канцелярию?

— Разрешите мне подумать. Я могу просить об этом?

Лагерь-фюрер переменился в лице. Казалось, он сейчас выскочит из-за стола и ударит дерзкого пленного. Но он сдержался.

— Ладно, завтра скажете Шрейдеру!

Когда Тягунов вышел, Виганд недоуменно сказал Шрейдеру:

— У него, наверное, не все дома. Впрочем, все эти ученые — ненормальные люди. Я давно в этом убедился, Шрейдер.

— Фон Шрейдер, господин лагерь-фюрер.

— Ладно, ладно, господин фо-он Шрейдер!

Как только Тягунов показался во дворе лагеря, к нему бросились Бещиков и Сайковский.

— Ну слава богу, пришел! — Сайковский облегченно вздохнул. — А мы уж думали… Зачем вызывали?

— Хотят, чтобы я работал в канцелярии старшим писарем. Этого еще недоставало!

— Старшим писарем? — переспросил Бещиков. — Мне кажется, Борис, это не так уж плохо. Если войдешь к ним в доверие, они передадут документы, списки, ты станешь хозяином канцелярии…

— Михаил прав, — согласился Сайковский. — Эти мерзавцы работать не любят. Им нужен человек, который бы за них вел все дела. В канцелярии ты много сделаешь для организации.

Тягунов молчал. Высокий лоб прорезали морщины.

— Что же ты решил? — нетерпеливо спросил Бещиков.

— Я понимаю, что это нужно… А товарищи? Они ведь не знают, с какой целью…

— Борис Иванович, но этого требует дело, — глухо проговорил Сайковский. — Дело!

— Хорошо, я соглашусь. Завтра…

Но утром Тягунов не пошел к Шрейдеру. Когда подняли их смену, он встал в строй вместе с товарищами.

— Ты что — решил отказаться? — спросил Бещиков.

— Нет. Но сегодня еще поработаю. Надо попрощаться с Петро.

Петро сразу же оценил все преимущества новой «должности».

— Отлично, Борис! Войдешь к ним в доверие — все будешь знать. Понял? Чем ближе к ним, тем меньше подозрений. В канцелярии будешь часто встречаться с Купфершлегером. Попробуй его использовать. Возможно, он не пойдет на активную помощь. Но ручаюсь, что не продаст.

— Хорошо, пора идти. Связь со мною через Бещикова.

Тягунова, Сайковского и Бещикова в этот день поставили на подкатку вагонеток с породой. Вагонетки с породой подавались с верхнего горизонта по наклонному штреку лебедкой, целыми поездами, по пятнадцать-двадцать штук. Наклонный участок штрека, проходивший выше забоя, достигал полкилометра. Поезда здесь развивали такую бешеную скорость, что, выскочив на горизонтальный участок штрека, продолжали нестись вперед самоходом. Навстречу им шли поезда вагонеток. Там, где поезда встречались, Тягунов однажды устроил завал. В тот раз диверсия не вызвала подозрений. Сегодня он решил повторить ее.

Наверху, где загружали породой вагонетки, произошла задержка. Макс послал Тягунова узнать, что там случилось, а сам пошел в забой, темневший в стене.

Тягунов скрылся в сумраке штрека. Пробежав сотню метров, остановился, погасил лампу, огляделся. Никого… Он опустился на колени, выдернул из кармана ключ, нащупал рельс. Каждое движение точно рассчитано, руки работают с поразительной быстротой. Минута, и гайки ослаблены, рельс сдвинут. Тягунов вскочил. Задыхаясь от крутого подъема, побежал дальше наверх. Но он не преодолел и половины подъема, как послышался гул поезда. Тягунов прижался спиной к стене штрека, замер. Поезд пронесся мимо. Он продолжал стоять неподвижно. «Сейчас, сейчас…» В штреке внизу раздался страшный треск и грохот. Казалось, там взорвалась гора…

Отдышавшись, он спустился вниз. Вагонетки, врезавшись одна в другую, громоздились до самого потолка. Весь штрек забит породой.

Слева, из темноты забоя, выскочил Макс. Он чуть не столкнулся с Тягуновым, подходившим к завалу.

— А, это ты…

Макс шагнул к нему, глянул в лицо, потом бросил взгляд на груду искореженных вагонеток и снова посмотрел на Тягунова — колюче, подозрительно. Не сказав ни слова, резко повернулся, закричал на сбежавшихся рабочих:

— Что стоите, дьявол вас разорви! Гоните сюда вагонетки, разгружайте… Скоты, мерзавцы!

Догадался Макс или нет, что завал сделали русские? Быть может, решил, что это — случайная авария? Но этот его взгляд… Нет, Макс понял. И не выдал.

На другой день Тягунов явился в канцелярию, занял свой «пост» старшего писаря.