Абрам Вольф - В чужой стране

— Нет, Луиза. Здесь опасно… Ни за что! Кто-то громко, радостно воскликнул:

— Комиссар приехал!

Шукшин повернул голову и увидел Маринова. Последние дни Маринов находился в новых отрядах бригады, в районе Диета и Хасселта. Что заставило его приехать в четвертый отряд ночью? Шукшин встал, протягивая руку, встревоженно спросил:

— С какими вестями, комиссар?

— С добрыми! Союзники высадились на побережье Франции!.. Вчера высадились…

Партизаны вскочили, обступили комиссара. На поляне сразу стало шумно. Шукшин с трудом водворил тишину.

— Тихо, товарищи! Садись, Григорий, и рассказывай! Все, что слышал…

— Дайте закурить!

К Маринову сразу потянулся десяток рук. Он закурил, сел у костра, рядом с Братком.

— Слушал я английское радио и Берлин. Союзники высадились крупными силами, бои идут большие. Это, конечно, не частная операция. Второй фронт… Англичане сообщают, что за берег зацепились. Сил у немцев тут не много, наверное, нет и пятой части того, что стоит против Красной Армии. Да и дивизии тут больше потрепанные…

— Через неделю здесь будут, в Бельгии! — нетерпеливо перебил Зуев. — Тут же рядом!

— Нет, на это не походит, — ответил Маринов. — По сообщениям чувствуется, что союзникам приходится туго…

— Это тебе не Красная Армия! — проговорил Марченко — Наши бы их так шибанули, что и тут, в Бельгии, не задержались бы!

— Известное дело — Черчилль! — послышался бас Мити. Пузо у него, ядрена палка, больно большое…

Раздался дружный хохот.

— Гадать, когда союзные войска освободят Бельгию, трудно, — сказал Маринов. — Ясно одно, товарищи: бригаде предстоят решающие бои.

— Наше дело — бить по коммуникациям! — проговорил Марченко. — Дороги надо рвать, мосты…

— Дороги — это верно. А насчет мостов — подожди! — возразил Новоженов. — Ты мосты уничтожишь, а как союзникам через каналы идти? Захватывать мосты надо!

— А я бы туда, во Францию рванул! — горячо сказал Браток и сбил на затылок кепку. — К союзникам пробиться можно!

— Хо, сказал! — Новоженов покачал головой. — Они десанты будут выбрасывать, чтобы по тылам бить, а мы к фронту пойдем… Стратегия! Завязался спор.

— Ну что вы шумите? — примиряюще сказал Чалов. — Такие дела, а они спорят… Домой скоро, друзья-приятели! Эх, баяна нету… Спеть бы, сплясать! — Чалов хлопнул по спине Новоженова, сидевшего с ним рядом. — Давай, Петро, споем! — Чалов весело поглядел на друзей, обнял Новоженова за плечи и запел сильным, звонким голосом:

Шукшин и Маринов, посидев немного с партизанами, ушли в землянку. Поднялся и Марченко, тронул Зуева за плечо:

— Пора уходить. Проселочной дорогой пойдем, а с рассветом на шоссе, к каналу… Браток, возьми в землянке пару гранат!

— Есгь!

Браток встал. Луиза с тревогой посмотрела на него.

Она не поняла, о чем говорил Марченко, но сердце ей подсказало: уходят на задание! Она тоже поднялась, пошла следом за Братком по тропинке.

Мишель, вы сейчас уходите?

— Да. Но я завтра к вечеру вернусь. — Браток остановился, взял Луизу за руки, прижал к груди. — Хорошая ты моя…

— О, Мишель…

— Ну, прощай! — Он отстранил Луизу.

Марченко, Зуев и Браток ушли. Партизаны стали расходиться по землянкам. Новоженова окликнул связной:

— Петр, Шукшин вызывает.

Шукшин решил послать Новоженова и Чалова в Мазайк. Надо срочно связаться с Вилли и Трисом, выяснить обстановку, договориться о совместных действиях на случай приближения союзников. А главное — нужно узнать, какие сообщения получены Мадесто из Англии. Ведь союзники обещали сбросить оружие бельгийцам с открытием второго фронта!

— Как начнет светать, отправляйтесь, — сказал Шукшин. — Мать пошлите в Айсден, к Вилли. Триса найдете в Мазайке. Вернуться завтра к ночи!

Новоженов и Чалов вернулись только на третий день. Шли медленно по тропе, едва передвигая ноги. Чалов обхватил Новоженова за шею, он был бледен, сильно хромал.

— Что случилось? Где вы пропадали? — резким голосом спросил Шукшин. — Нашли Триса?

— Все в порядке, — ответил Чалов, опускаясь на траву. — Трис ждет Вилли, они приедут вместе. Скоро… — Чалов, снимая ботинок, застонал.

— Ранен, что ли?

Чалов осторожно распрямил сильно опухшую окровавленную ногу.

— Патрулей на дорогах — до черта. На мостах поставили пулеметы. В Мазайк новая часть пришла, морская пехота… Боятся немцы за коммуникации!