Абрам Вольф - В чужой стране

— А Чепинский что?

— Хрен с вами, говорит, действуйте! Те и бросились в склад, как угорелые. А народ-то не знает в чем дело. Видят, полицаи ворвались, — кто куда… Ой и потеха! Потом этих полицейских… в каталажку. За грабеж склада! Потеха, ей-бог…

Тише! — Соколов предостерегающе поднял руку, подошел к окну, прислушался. — Машины по шоссе идут, колонна… Зашевелились гитлеровцы. На побережье части подтягивают, доты на каналах строят. Видать, дело ко второму фронту… Разведка у немцев работает!

— Тут без разведки ясно, — ответил Дядькин. — Красная Армия вступила в Румынию, вышла к границам Чехословакии… Да, теперь они должны высадиться! Надо ждать в скором времени… Наша задача — хорошо помочь союзникам. Мы находимся в тылу гитлеровских войск. Что же, нас теперь тут не так мало. С вами будет пятьсот человек… Вы, конечно, войдете в бригаду? — Дядькин прямо посмотрел в лицо Соколову.

— В бригаду? — Соколов отошел от окна, сел за стол, — обдумать надо, товарищ Дядькин. Может быть, нам и не с руки входить к вам в подчинение…

— Боитесь дисциплины? — Острые глаза Дядькина прищурились. — Или самостоятельность не хотите потерять?

— Дисциплины нам бояться нечего, товарищ Дядькин, у самих дисциплина твердая. А вот в смысле самостоятельности… — Соколов наморщил лоб. — Далеко вы от нас, вот в чем дело! Мне же тут виднее, как действовать. Мне, к примеру, ударить надо, а я должен к вам за разрешением посылать. Этот вопрос меня смущает. У заместителя моего, Григория Чепинского, тоже насчет этого сомнение имеется. Ну, и ребята…

«А ты, оказывается, хитер, Вито Дюйвол! — подумал Дядькин. — Хочешь, чтобы мы тебе гарантировали самостоятельность? Что же, ты прав».

— Вот я и гляжу, товарищ Дядькин, как для дела лучше…

— Мы у отрядов самостоятельности и инициативы не отнимаем. Обстановка позволяет — бей… Мы планируем главные операции. Ясно? Но уж если штаб бригады тебе поставил задачу… Точка!

— Понятно, товарищ Дядькин, — Соколов коротко кивнул головой.

— Дело идет к открытым боям. Тогда стянем бригаду в кулак…

— Ну, если так, то мы согласны вступить в бригаду. Метеор мне говорил, что у вас программа и устав имеются. Надо бы познакомиться.

— К вам приедет представитель штаба, старший лейтенант Ольшевский. Он привезет документы… В хорошее время мы соединились, Дмитрий Михайлович. Самая жаркая пора наступает!

— Бригаду не подведем! — Соколов поднялся. — Ну, мы поехали. С рассветом в Мельдерт отправляемся… Теперь веселее жизнь пойдет. Бригада! — Он крепко пожал Дядькину руку.

Дядькин решил остаться у Вальтера до утра. Ночью по шоссе ехать опасно — патрули теперь на каждом шагу. Старик уступил ему свою кровать, а сам устроился в комнатушке дочери.

Только Дядькин задремал, в окно легонько постучали. Послышались торопливые шаги старика, прошлепавшего босиком в кухню. Дядькин, прислушиваясь, приподнялся. Он знал, что это свои, — гестаповцы так не стучат, — но рука инстинктивно потянулась к подушке, под которой лежал пистолет.

Старик зажег лампу. В комнату вошли двое, оба молодые, стройные, в дорогих, отлично сшитых костюмах. Один голубоглазый, белокурый, а второй жгуче-черный. Старик, показав глазами на Дядькина, сказал им:

— Это ваш товарищ. К Вито Дюйволу приехал… Вито Дюйвол только ушел…

Черноволосый рванулся к Дядькину, протянул сразу обе руки.

— Здорово, друже! Вот это дило… У меня будто сердце чуяло, что тебя повстречаю! — На лице Чепинского был такой восторг, что посторонний человек мог подумать, будто он встретил своего давнего друга. Между тем, Чепинский видел Дядькина впервые. — Вставай, по чарке горилки выпьем. Така встреча… Дезире, это ж Дядькин, Ян Бос!

Старик, стоявший у двери, от удивления вытянулся, глазки его округлились, забегали.

— О, Ян Бос… Этот парень — Ян Бос… — залепетал он и бросился из комнаты во двор.

Белокурый подошел к Дядькину, положил ему руку на плечо и весело подмигнул.

— Мы тебя знаем, Ян Бос…

— Мы тебя тоже знаем, Дезире! — Дядькин с улыбкой посмотрел на бельгийца. В этом худощавом парне было что-то мальчишеское… Глаза озорные, уши торчком.

Чепинский принес из кухни большой, туго набитый портфель, высыпал на стол гору хлебных карточек. Потом принялся вытаскивать пачки из карманов, из-за пазухи.

— Целый мильон! — рассмеялся он, бросив на стол последнюю пачку. — Будет что хлопцам жевать…

— Где это вы разжились? — спросил Дядькин, показывая на груду хлебных карточек.