Роман Кожухаров - Пуля для штрафника

— Ишь, какой у нас ослепительный, — за старшего пояснил Трофим. — Как улыбнется, девки за километр удирают.

— Ага, на ощупь, ослепленные, улепетывают, — сострил тот, что шел рядом с фиксатым.

— А ты, Крендель, не умничай, — тут же среагировал Трошка. — Яшка вон твой вещмешок тащит, хотя конины вы намедни одинаково вылакали…

— Да где одинаково, Трофим! — искренне возмутился тот, кого назвали Кренделем. — Яшка после трех глотков отрубился, а мне еще пришлось весь котелок добивать.

— Это каких еще таких трех глотков! — крикнул Яшка в свой черед.

Доказать ему свою правоту не дал Аникин. Почувствовав, что пришла его очередь встревать в дискуссию, он вновь взял жесткий командирский тон:

— Ладно, моряки-подводники. Вам бы только баркасы править по коньячным волнам. А по сему хорош спорить. О завтра думать надо. Днестровской водицы много, всем нахлебаться хватит…

А смекалки штрафникам действительно было не занимать. Только наклон она имела в одну сторону: чем бы поживиться. Сразу по прибытии к траншеям Аникин опять провел построение. Его отделение, все девятеро, выстроились отдельно, через траншею, напротив штрафной группы. Провели перекличку. Учитывая марш-бросок, Андрей предложил составить из числа вновь прибывших группу добровольцев из пяти человек. Они должны были отправиться в село на поиски досок, бревен и всего прочего, что держится на воде.

С десяток грязных, заросших щетиной вояк тут же вызвались. Трошка был среди них. Переглянувшись с товарищами, он тут же предложил Андрею осмотреть разрушенные взрывами дома на предмет заборов, плетней и деревянных балок. Аникин сразу учуял, куда ветер дует.

Вопрос о возможном использовании материалов из разрушенных домов комбат лично решал с сельчанами. Старики указали хаты, откуда можно было взять плетни и заборы. Многие из сельчан сами взялись помогать солдатам. Кто-то выделял древесину из уцелевших после суровой зимы запасов. Были даже такие, кто разрешал спилить на плоты черешни или вишни из собственного сада.

В тоне, которым Трошка заговорил о разрушенных хатах, запахло мародерством. Насчет этого приказ по батальону был непререкаемо суров: за малейшие факты такового — расстрел на месте. Аникин, зная о нравах, царивших в штрафных подразделениях, решил не искушать судьбу и не испытывать темные инстинкты испытуемых. С них хватит и того, что ждет впереди.

— Предложения здесь озвучиваю я, товарищ сержант… — оборвал его нескончаемый речевой поток Андрей. — Я отберу пять человек, они пойдут со старшим сержантом Бондарем и рядовым Зайченко. Туда, куда укажут. В стороны не шастать. Ясно?

Аникин решил пойти на хитрость, чтобы подстраховать себя.

— Вы прошли маршем около сотни километров. Вам требуется отдых… Вам нужно привести себя в порядок, — начал Аникин. — Как известно, пехота — царица полей и в плане пеших многокилометровых прогулок будет повыносливее. Кто — из бывших пехотинцев? Шаг вперед…

Вышли шестеро. Ни Трошки, ни его дружков-остряков среди них не было. Обычные парни, видно, что в штрафную угодили из строевых частей. «Что ж, — подумал Андрей, — вполне достаточно». Похоже, план сработал. Андрей рассудил просто. Надежнее будет, если в село под началом Бондаря отправятся штрафники не из бывших уголовников, а армейские. Однако устраивать допрос, вроде «Как ты попал в штрафную и за что?», Аникин ни за что не хотел. Он прекрасно знал, что в самих штрафных ротах разговоры об этом вести не принято. О провинностях и преступлениях, за которые солдат загремел в штрафную, как правило, знали командир роты и офицер-делопроизводитель. Конечно, уголовники на общем армейском фоне выделялись, но сейчас, второпях, разобраться, где бывший зэк, а где армейский, было трудно. Вот Андрей и пошел на хитрость, придумав вопрос с пехотой. Уж наверняка из четырнадцати кто-то да окажется из бывших пехотинцев. Расчет Аникина оправдался, да еще с лихвой.

— Богдан Николаич, — окликнул старшину Аникин.

— Я, товарищ командир!

— Принимай команду. Подымитесь в село, к деду Гаврилу. Помнишь, Богдан Николаич, где старик обитает.

— А як же шь. Хибо его подвал можно забуть.

Услышав про подвал, Трошка тут же взвился на месте:

— Товарищ старшина! А как же мы? Я ж доброволец в команду…

— Отставить истерику, сержант. Остальные приступят к водным процедурам и будут готовиться к ночлегу. Кто жаловался, что хлопцы намаялись?

Известие о помывке оживило штрафников. Сразу пошли разговоры о недельной грязи и вшах и о том что хорошо бы постираться. Уже и Трошка не особо рвался в группу заготовителей.