Свен Хассель - Дьявольский полк

— Я сорву банк, — улыбнулся Вольф. Он не слышал, как Малыш прошептал Порте:

— Выйти за этим дерьмом, когда будет уходить, и дать ему раза по башке?

Порта покачал головой. Малыш ничего не смыслил. Для него самым простым было оглушить дубинкой Вольфа и забрать выигрыш, но у Порты имелся иной план.

Вольф поднялся, сгреб выигрыш и набил деньгами полные карманы. Потом вытащил из голенища пистолет и прокрутил его на просунутом в спусковую скобу пальце.

— Видите, бандиты, это «Кольт», и можете поверить, я умею с ним обращаться. Каждый, кто откроет дверь раньше, чем после моего ухода пройдет пять минут, окажется с дыркой не только в заднице, но и в башке; это относится прежде всего к тебе, Кройцфельдт.

Потом с широкой усмешкой попятился к двери, держа в руке снятый с предохранителя «Кольт». Снаружи отвязал двух привязанных к дереву волкодавов. Этих злобных тварей Вольф брал с собой повсюду. Как-то они едва не загрызли Малыша, когда он хотел угнать джип, который Вольф собирался продать. Мы слышали, как уходивший по тропе обер-фельдфебель смеялся, а его собаки лаяли.

Малыш спрыгнул со стола и бросился к двери. Распахнул ее и оказался лицом к лицу с Волковым, одним из двух власовцев, бывших у Вольфа в телохранителях [73] Занятно, что Вольф в переводе с немецкого означает «волк», а телохранитель у него — Волков. Под «власовцами», скорее всего, имеются в виду не солдаты армии Власова, а русские на службе вермахта — имеет место объединение понятий, характерное не только для Хасселя, но и для немцев вообще (а также и для СССР): власовцами называли всех русских, сотрудничавших с немцами. — Прим. ред. .

— Не выходи. Вольф сказал — нет. Нет.

Малыш попятился от автоматного дула, смотревшего ему в диафрагму. Чуть подальше среди сосен был виден Титов, второй телохранитель.

Малыш захлопнул дверь и снова уселся на свое ведро.

— Противный тип этот Вольф, — негодующе произнес он. — Выставляет убийц против мирных людей. Отправить бы его на фронт — хоть бы на несколько минут.

— Этого ни в коем случае не случится, — убежденно сказал Порта, — даже Адольф не сможет его туда выманить.

Мы расселись вокруг игорного стола.

— Вольф вернется, — уверенно предсказал Порта. — Делайте ставки.

Он позвонил в серебряный колокольчик, а Малыш ударил дубинкой по подкове, свисавшей на веревке с потолка. Порта бросил кости, и они покатились по столу. Кости эти были особыми. Нажим на них в определенном месте перемещал свинец внутри, чтобы получался нужный банкиру результат.

— Могу я принять участие? — спросил Орел, уныло сидевший в углу.

Малыш спрыгнул с ведра и ударом дубинки уложил его на пол.

— Очисти его карманы, — приказал Порта. — Вроде как он уже принимал участие в игре и проиграл все. Это вызовет у него потрясение.

— У этой тюремной крысы во рту парочка золотых фикс, — объявил Малыш, опустошив карманы лежавшего без сознания бывшего штабс-фельдфебеля.

— Это ненадолго, — сказал Порта. — Давай их сюда!

Малыш решительно выдернул золотые зубы.

— Зачем они такому человеку? — вопросил Порта. И два золотых зуба исчезли в его брезентовом мешочке.

— Много там у тебя? — с любопытством спросил Хайде.

— Тебе-то что? Ты не получишь ни единого. — Порта плюнул на зашевелившегося Орла. — Посмотрите на эту грязную тюремную крысу. Три месяца назад он был большой шишкой. Пинал меня в зад и угрожал, чем только возможно.

— Давай отправим его с отрезанными безымянными пальцами в кармане к американцам, — предложил Марке.

Орел с трудом поднялся на ноги.

— Ты ударил меня, — жалобно сказал он Малышу.

— Да, ну и что? — вызывающе усмехнулся Малыш. — Чего еще ты ожидал? Хотел обокрасть банкира, когда проиграл все в честной игре.

— Проиграл? — сдавленно пробормотал Орел, на его лице появилось безумное выражение, и он стал лихорадочно обыскивать свои карманы. — Ты ограбил меня! Я знаю, что не играл. Все исчезло. Мои часы. — Крик его поднялся до душераздирающего вопля. — И серебряный перстень с орлом, который подарил мне гаулейтер Лемке [74] Гаулейтера с такой фамилией не было. — Прим. ред. !

Он открыл рот и ощупывающе провел шершавым языком по верхним зубам.

— Невозможно, — пробормотал Орел, отказываясь верить ощущениям языка. И нервозно сунул в рот грязный указательный палец. Постепенно пришло осознание: его гордости, двух золотых глазных зубов не было на месте.

— Черт возьми, где мои золотые зубы? — дико закричал он и в отчаянии огляделся вокруг, но повсюду видел усмехающиеся лица наслаждавшихся этой сценой людей.