Свен Хассель - Фронтовое братство

— Пресвятой Моисей, великий Боже, до чего Малыш могуч в постели!

Легионер поднялся и стал перед Малышом, тот преданно взглянул на него на свой хвастливый и глупый манер.

— Ты самый большой осел на свете. Что ты ей сказал, черт возьми?

Малыш ударил ногой по койке и радостно улыбнулся Легионеру.

— Признаю, Гроза Пустыни, я все испортил. Сам понимаю. Не то ей сказал. Я все делаю не так, когда мне невтерпеж.

Легионер сдался. Покачивая головой, сказал:

— Истинная правда, клянусь Аллахом!

— Георг, пойдешь со мной в бордель выбрать девочку? — Бауэр повернулся к нему, пристально глядя на маленького зенитчика. — Тебе в самый раз подойдет крепкая двадцатилетняя штучка.

Георг засмеялся.

— Нет, это не для меня. Я следую призыву доктора Геббельса к солдатам воздерживаться от алкоголя, табака и женщин.

Бауэр поковырял в зубах сибирским ножом, который Георг вернул ему.

— Да, этот призыв верный. От женщин одни неприятности. Сифилис и все такое прочее. Лучше уничтожить их всех, правда? — Он громко захохотал и красноречиво взмахнул ножом. — Искромсать их вот так?

И захохотал снова.

Георг перестал есть торт. И сидел с открытым ртом, глядя на гогочущего Бауэра, который размахивал над головой ножом Легионера.

— Почему ты все это говоришь? — спокойно спросил он.

— Я просто думаю, что все бабы шваль. Согласен со мной?

— Совершенно не понимаю тебя, — ответил Георг. — Ты никогда не вел себя так раньше.

Он положил недоеденный торт на стол и беспокойно заходил по палате. Остановился перед сидевшим за столом Бауэром.

— Я ничего не имею против женщин. Все те, кого я знаю, добры ко мне. Мать тоже была добра. Помню, в детстве, когда я ложился спать, она всегда приходила пожелать мне спокойной ночи — как это было замечательно! Она уже умерла. Ее сожгли. Всю усыпали фосфором, но теперь она в раю.

— Один только Бог знает, где она, — грубо сказал переставший усмехаться Бауэр. Украдкой взглянул на Легионера; тот сидел на койке, забавляясь тремя зелеными игральными костями, словно не замечал всего этого, — Никогда не бывал в публичном доме, не развлекался с девками? — спросил он с лукавым видом, чуть подавшись вперед.

Штайн начал насвистывать. Он нервничал. Понимал, как и мы, что Бауэр заходит слишком далеко.

— Нет! — выкрикнул Георг. — Я это ненавижу! Ненавижу, понимаешь? Вы животные, отвратительные животные, когда думаете о женщинах; а когда женщины хотят того же, что и вы, они — дьявольская западня!

Бауэр отшатнулся в ужасе, увидев, как дико глядят на него глаза Георга. В них был безумный блеск.

Георг ухватил себя за волосы и потянул их так, будто хотел вырвать с корнями. Потом шлепнулся на койку и уткнулся лицом в ладони. Все его щуплое тело содрогалось от неистовых всхлипываний.

В палате наступила тишина. Все удивленно смотрели на маленького солдата. Только мы пятеро знали, в чем тут дело.

Малыш встал, поддернул брюки и вразвалку пошел к Георгу.

Легионер подскочил, как пантера, схватил Малыша за плечо и строго сказал:

— Пошли, Малыш, выпьем пива.

Малыш весело улыбнулся и удивленно спросил:

— Пива, за твой счет?

Легионер кивнул и потащил Малыша из палаты.

— Разве не стоит мне прикончить его? — наивно спросил Малыш. Указал через плечо на плачущего Георга, который, к счастью, ничего не понял.

Штайн и я пошли с ними.

Когда мы вернулись через несколько часов, волнение в палате утихло. Георг сидел с медсестрами, помогая студентке раскручивать бинты. Им было весело, их смех был слышен издали.

Бауэр лежал на койке, бессмысленно глядя в потолок. Поглядел на нас искоса и негромко сказал:

— Я сделаю это ночью. Это необходимо.

Легионер кивнул.

— Чем раньше, тем лучше.

Мы сели и стали пить. У всех на виду, не смущаясь тем, что это запрещено. Малыш отправился к Линкору.

Было уже очень поздно, и мы были совершенно пьяны, когда неожиданно вошла Линкор. Без униформы медсестры, в ярко-зеленом халате. Раньше она никогда не появлялась в таком виде.

Ступая бесшумно, как кошка, она подошла к Бауэру, протянула руку и хрипло прошептала:

— Дай его сюда!

Бауэр испуганно посмотрел на нее.

— Ты о чем?

Она наклонилась к нему поближе и прошептала, чтобы не будить тех, кто спал:

— Прекрасно знаешь! Дай сюда!

Бауэр встал и тупо уставился на Линкора.

— Клянусь, я не знаю, о чем ты!

— Не знаешь? Радуйся, что пришла я, а не охотники за головами.

Она сунула руку под подушку, достала боевой нож и спрятала под халат. Потом тихо вышла из палаты, не глядя ни на кого.