Артур Черный - Мир Всем Вам.

…Я бы уехал куда-нибудь, да не было таких мест, где бы не догнала война. Я бы облегчил душу, да не нашлось бы таких ушей, чтобы выслушали сполна. Я бы наложил на себя руки, да не знал, когда вновь увижу оружие.

Говорят, всё лечит время. И нет таких несчастий, чтобы продлились дольше человеческой жизни.

Что станет с нами, «невозвращенцами»? Чем же окончится, затянувшаяся наша болезнь?

А чем когда-то окончилась бубонная чума? Конечно же, смертью…

…И все же мы вернулись домой! Дай Бог, навсегда!

Мир Всем Вам!!!

Сегодняшний день:

…Я стою на плацу, наблюдая, как катится по асфальту темная дождевая вода. Только что успокоилось небо. Только что заступила на землю ночь, и отправила в сон душную нашу казарму. Я отпустил дневального, чтобы самому унести в штаб строевую записку курса.

Но мне некуда с ней спешить. И я стою на плацу, провожая уходящий своей дорогой дождь. На мне те же погоны и тот же старый мундир. Я стою и разговариваю с собственной тенью…

Зачем я пришел сюда?.. Зачем снова напялил берет, снова подался к романтическому своему берегу? Неужели горе не нашло себе другого попутчика? И кого винить в этом несчастье, кроме себя?

Зачем?.. Я задаю себе этот вопрос и сегодня. И до сих пор не найду верный ответ.

Я ведь на самом деле мечтал только об одном: сорвать, бросить и позабыть истаскавшиеся свои погоны — этот тяжкий груз прошлого. И это почти произошло, почти свершилось в моей жизни. Они уже отправились в шкаф, обтрепанные мои камуфляжи, с единственной широкой лычкой на плечах. Но мне показалось мало… Мало этой единственной широкой лычки. Я захотел звёзд. Только с ними мог уйти на покой старый мой камуфляж. С блестящими звездами офицера. Не важно, полковника или лейтенанта… Зачем? Неужели я настолько сошел с ума? Видимо, да… Потому что испугался. Испугался начать жизнь с нового листа. И не захотел другого неба, кроме белого потолка казарм…

Я ведь столько читал, столько знал песен о наших офицерах, так возносил про себя это звание!.. Я просто не мог пройти мимо этой судьбы… «Это ведь не навсегда… — думал я, — Он пройдет, этот день в погонах, и я вновь стану свободным… Я обязательно покину этот печальный дом… Я еще найду мирную свою дорогу… Потом…»

Барнаульский Юридический Институт. Бывшая Школа Милиции…

…Уже кончается осень. Пошли черными пятнами мягкие желтые листья, и обрели силу грозные ледяные ветра. Ушли, не оставив следа, теплые ночи лета.

Я стою на темном плацу, провожая уходящий своей дорогой дождь…

Вечером я приводил сюда группу, петь строевую нашу «Катюшу». Я принес песню из Армии и очень ее любил. Ни дождь, ни огромные лужи, не были помехой для нашего марша. Они шли рядом, вчерашние дворовые хулиганы и беспечные школьные прогульщики, злые мои курсанты. Шли, черные от воды, с бледными ожесточенными лицами. Шли и ненавидели меня больше, чем дождь. И не пели, выли волками, «…Про степного сизого орла».

Днем кто-то из бойцов провинился в службе, и это был лучший урок остальным.

Барнаульский Юридический… Поздняя осень 2001-го…

…Зачем я пришел сюда? Да, вспомнил… Мне нужно посмотреть, нужно измерить расстояние до парадной трибуны. Скоро конкурс строевой песни, и мы не должны отдать первого места.

Ребята… Дорогие мои, земляки! Курсанты, сержанты! Товарищи, братья! Помните, как много счастливых дней подарил нам Алтай?! Какие великие дела ждали нас впереди, и как мы думали изменить мир!

Помните, наши состязания между курсами, соревнования, субботники, КВНы, творческие вечера, парады, городские дискотеки и драки? Те длинные предзачетные ночи, что, начатые с учебников, часто заканчивались картами и анекдотами. А утром мы не знали, какому богу молиться на день.

А наши светлые молодые лица! Вы помните их? Да, они еще с вами, — счастливые фотографии из мира прошлых надежд. И они еще не потеряли свой блеск. Но как постарел тот мир! Ведь нет такой красоты, что бы не погубило время. Как много разных забот и бед наложило оно на наши лица. Как потушило глаза, замкнуло губы и, наконец, отрезвило умы. И теперь я не знаю, смогу ли заново кого-то узнать.

О, память! Подними из пепла давно догоревшие мосты! Верни мне вновь Барнаул! Возврати радость моему сердцу!

Барнаул — неизлечимая наша болезнь, светлая, как весенняя печаль, безрассудная, как первая любовь…

…Самое начало субботнего дня. Уже отмыта, отскоблена до бела, унылая наша казарма. В расположениях групп стоит тяжелый дух человеческого пота и дешевых одеколонов, досыхает во всех углах белая мыльная пена. У дверей командирского кабинета копится большая толпа — обманчиво тихие, но полные затаенной дерзости и слепой надежды курсанты. Выходит в коридор черноволосый маленький азиат. У него в руках пачка билетов на вечерний театральный аншлаг. Зачем они ему? Ну, это так ясно! Это ведь театр! Культура. Он получил билеты в штабе, получил еще неделю назад, во много большем количестве, чем у него подчиненных. И обязался всё распродать.