Виктория Дьякова - Досье генерала Готтберга

— Так, — он наклонился к ней, — потому что ты поедешь со мной. Разве ты не для того написала мне? Или только хотела повидаться? Я так понимаю, вещей у тебя немного, сборы будут недолгими, о документах я уже позаботился.

— О документах? — переспросила Лиза растерянно.

— Конечно, — ответил он, — ведь ты поедешь в Германию не под своим именем. На всякий случай.

— Когда же ехать? — она сжала салфетку в руке от волнения. Ведь он угадал верно, именно того она и желала, но будущее пугало ее. Она вдруг ощутила, что уже привыкла к Лиону, к своему одиночеству, надо ли все менять? «Может, и не надо, но ты должна», — напомнила она себе, вспомнив об Инге, обо всех и обо всем.

— Но как же мои уроки? — спросила она, словно иных сложностей не существовало.

— Ты напишешь им извинительные письма и вернешь задаток, который не использовала, — ответил он. — Обычно так делается. Я думаю, не будет никаких претензий. Давай займемся этим немедленно, — продолжил он деловито, — машина ждет. Через два дня у меня важная встреча в Гамбурге, так что я должен вернуться хотя бы завтра. Это обязательно.

— Хорошо, я живу напротив, так что я — быстро. — Лиза встала и открыла сумочку, чтобы расплатиться с официантом.

— Не надо, иди собирайся, — остановил ее Руди, — я подожду тебя здесь, расплачусь потом за себя и за тебя заодно. Машина у тротуара, синий «мерседес», если видишь.

— Да, да, — она кивнула. И почти выбежала из бистро. Быстро перешла улицу, поднялась в мансарду. Она действовала безотчетно, доверяясь одной только интуиции, которая подсказывала ей — так надо, так надо, ты на верном пути. Советоваться было не с кем, да и нельзя. Она поспешно сложила вещи. Написала письмо Фру и записки с извинениями своим подопечным. Рассчиталась с хозяйкой квартиры, которая жила этажом ниже. Спустя полтора часа она подошла к машине. Руди уже ждал ее за рулем. Увидев ее, вышел и распахнул перед ней дверцу автомобиля, предлагая сесть на заднее сидение. На улице пошел мелкий дождь. В машине было тепло и пахло крепким кофе.

— Что ж, Альстерштрассе, 38? — Руди обернулся к ней, — поедем домой, фрейлян?

«Домой…», — Лиза только вздохнула, опустив голову. Могла ли она себе вообразить еще несколько лет назад, в самый разгар войны, что однажды в жизни слово «домой» будет означать для нее не Ленинград и даже не Москву, а… Гамбург. Видимо, поняв ее чувства, Руди отвернулся и больше ничего не сказал. Щелкнул ключ зажигания, заработал мотор. Машина развернулась и медленно поехала по Рю де Монтень. Капли дождя барабанили в лобовое стекло, скатывались тонкими струйками вниз.

До границы доехали, перебросившись едва ли несколькими словами, почти в полном молчании. Вдруг Руди остановил машину. Вынул из внутреннего кармана пиджака паспорт и протянул его Лизе, на белом манжете рубашки под рукавом пальто блеснула золотом запонка.

— Ознакомься заранее, — посоветовал он, — мало ли что спросят. Говорить будешь по-немецки, — предупредил он сразу. — По-французски желательно с акцентом, не слишком грамотно. Но вообще-то лучше, чтобы ты говорила как можно меньше. Предоставь все мне. Ты поняла?

— Да, конечно, вполне, — Лиза открыла паспорт. — Ядвига Хелмер, — прочитала она, — но почему? — недоуменно вскинула на Руди глаза. — Разве я не могу въехать в Германию под своей настоящей фамилией.

— Можешь, — ответил он, выразительно глядя на нее, — но лучше этого не делать. Имей в виду, что до сих пор не только Германия, но и Франция, все другие страны наводнены шпионами. В том числе и советскими. Они разыскивают бывших нацистов, предателей, провокаторов. Так что будет лучше, если при переезде ты воспользуешься легендой. Тебе же не впервой, как я понимаю, — он как-то двусмысленно улыбнулся.

— Мне не впервой, — Лиза не стала кривить душой, — но я не ожидала, что мне придется играть роль и здесь.

— Ничего не поделаешь, фрейлян, такова действительность, — Руди покачал головой. — Проверь лучше, — продолжал он, — дата рождения твоя? — Лиза кивнула. — Ну, а место рождения значения не имеет, — констатировал он удовлетворенно. — Полуправда, это, как говорится, тоже правда, только наполовину. Оставь паспорт при себе. Покажешь пограничникам, когда придется. История такова: ты — жена моего друга, который погиб на фронте. Гостила у знакомых во Франции, а теперь, оказавшись в Лионе по делам, я забрал тебя с собой, чтобы тебе не пришлось ехать на поезде. В общем, принимаешь ухаживания сочувствующего друга, в этом нет ничего удивительного. Тебе не нравится? — Он снова включил мотор, машина тронулась.