Виктория Дьякова - Досье генерала Готтберга

Она только пожала плечами. Со всех сторон Хайм окружал хвойный лес, старинный, глухой. Это как-то вселяло тревогу, заставляло прислушиваться. Вдруг за деревьями притаился враг.

— А ты, Бородюк, уверен, что в Хайм приехал? — подначивали шофера солдаты. — Может, куда в другую сторону свернул, а тут того, резиденция Гитлера? Как думаешь, фюрера живьем брать будем? Со всеми потрохами?

— Ты не дерзи, не дерзи, — отбивался тот. — Было написано при въезде «Хайм», — по-ихнему, да и по-нашему внизу. Так что шуточки-то отставь до времени.

— Но ты, Бородюк, грамотный, — не унимались солдаты, — и по-нашему, и по-ихнему, и по-всякому можешь Одно слово — ученый!

Наконец, услышав их голоса, из крайнего дома вышел коренастый, полноватый майор в выцветшем обмундировании. Он жевал соленый огурец, звонко откусывая его.

— Кто такие? — спросил он как-то вяло, подходя к Лизе и сопровождающим ее солдатам. — От генерала Лавренева, что ли? — потом икнул перебродившей редькой с алкоголем, вытер рукавом губы и потерев руку о штаны, протянул ее Лизе. — Майор Брошкин, — представился он, — руководитель группы.

— Капитан Голицына, — ответила Лиза, едва коснувшись его сальных пальцев. — Прибыла в ваше распоряжение.

— Документик дай, на всякий случай, — попросил майор.

Лиза протянула ему книжку и предписание. Изучив их довольно внимательно, майор пристально взглянул на нее, сверяя с фотографией, потом вернул документы.

— Эти с тобой, что ли? — он кивнул на солдат. — Зачем столько? Я думал, только с шофером. Куда народу-то нагнали?

— Для безопасности, товарищ майор, — ответила Лиза сухо. — Вокруг лес, вдруг там фашисты? И потом всего два человека, случись что, этого даже мало. У вас есть охрана?

— У нас есть, — ответил Брошкин недовольно. — Тебе, капитан, хватит. Вишь, осторожная какая, — он усмехнулся. — Но не волнуйся, никаких фашистов здесь нет. Мои ребята смотрели. Все тихо. Так что зря беспокоились, — сыронизировал он. — Ну да ладно, не отсылать же назад. Входите, — махнул он рукой в сторону дома, — мы там всей командой расположились.

Разговорчики Брошкина, как, впрочем, и его неряшливый внешний вид, а также весьма пренебрежительное отношение к опасности, не понравились Лизе. Пожав плечами, она последовала за майором, приказав Бородюку и солдатам пока оставаться у машины. Когда вошла в дом, то увидела, что все столы, тумбочки и даже пол заложены связками документов. Особисты, — их было пятеро, — видимо, ели на этих документах, взгляд натыкался на жирные пятна от тушенки, спали ни них, использовали для прочих естественных нужд. Никакой охраны, о которой важно говорил Брошкин на улице, Лиза не заметила. Только пять офицеров и шофер — и больше никого. Видимо, шофера, пожилого сержанта, они и считали охраной. «Неужели они думают, что документы, которые они захватили, больше не для кого из немцев не представляют интереса? — подумала Лиза. — Если это так, то зачем вызывать переводчика из штаба фронта. Документы, с которыми возможно сходить в туалет, не требуют столько внимания. Сами почитали — и довольно. А если документы важные, то что за обращение с ними? Это во-первых, а во-вторых, до ближайшего расположения наших два часа езды на машине, а они — впятером, и вовсе не настроены соблюдать осторожность».

— А где хозяева? — спросила она у Брошкина, проходя в комнату.

— Не знаю, — тот пожал плечами, — сбежали, наверное. Когда мы приехали сюда, здесь уже никого не было. И продуктов — шаром покати. Даже шнапса не оставили. Только то, что с собой привезли. «Да, наши товарищи озабочены только одним, как бы поесть, — насмешливо подумала про себя Лиза, — больше их ничего не волнует». Она подошла к окну. Сделала знак Бородюку и солдатам, чтоб зашли. Еще раз взглянула на холмы напротив. После пребывания в партизанском лагере Савельева и подпольной работы, пусть и короткой, в Минске, она теперь большое внимание уделяла наблюдению, улавливая мелочи. Это превратилось почти в привычку. И такая мелочь, что особисты прибыли в пустую деревню, не обнаружив здесь ни единого человека, и более того, никаких следов поспешного ухода жителей, показалась ей подозрительной. Ведь если бы жители испугались прихода русских и бежали, они бы не собирались так тщательно, что даже ни единого сухаря не оставили. Лишь пустые дома, даже мебели в них почти нет. А что если жителей эвакуировали сами немцы? Но когда, зачем? «Все это более чем странно», — решила Лиза и еще раз только удивилась тому, что майора Брошкина подобные факты не наводят на размышления.