Виктория Дьякова - Досье генерала Готтберга

Лиза не знала, что два месяца, проведенные в Белоруссии, о которых она напряженно думала, глядя на проплывающие за окном вагона пейзажи, станут самыми главными в ее жизни и перевернут все до основания. Но все обстоятельства, скрытые от нее в конце 1943 года, откроются Лизе гораздо позже, после окончания войны, когда многих из главных действующих лиц операции по устранению гауляйтера Белоруссии Кубе уже не будет в живых. Она останется одна. Одна за всех. Как в ночь на 21 сентября перед самим гауляйтером, на грани жизни и смерти.

В середине апреля 1945 года эсэсовская часть численностью чуть меньше дивизии, сформированная из охранных подразделений, базирующихся вокруг Берлина, прибыла в район Одера. Командовал частью штандартенфюрер СС Рональд фон Корндорф. Перед частью была поставлена задача временно закрыть до подхода резервных войск брешь, образовавшуюся после удара русских в этом направлении. Единственным человеком среди командного состава части, имевшим реальный боевой опыт, был штурмбанфюрер СС Рудольф Крестен, служивший до 1943 года в дивизии «Дас Райх». После серьезного ранения его комиссовали в тыл. Но теперь фон Корндорф очень рассчитывал, что Руди поддержит его грамотным, толковым советом. Он вызвал Крестена к себе и практически предоставил ему полную свободу действий, и Крестен взялся за дело. Он быстро организовал разведку и определил расположение передовых частей русских. Оборону заняли на возвышении, предоставив русским брать штурмом высоту, с которой открывался прекрасный обзор, а тыл был прикрыт лесом и притоком Одера. Перед сражением всем было приказано надеть парадную форму и особое внимание обратить на внешний вид:

— Помирать, так красивыми, — мрачно пошутил Крестен, обходя позиции.

Удар обрушился на рассвете следующего дня, массированный и жесткий. Русские атаковали силами, превосходящими не то что вдвое — втрое. Продержавшись три с половиной часа, но, не дождавшись ни наземных резервов, ни поддержки с воздуха, эсэсовцы, вооруженные легко, даже без единой пушки, попятились. Фронт был расчленен на три части, и вскоре отступление превратилось в бегство. Сам фон Корндорф со штабом попал в плен. И только небольшая группа солдат во главе с Крестеном сумела вырваться из окружения и уйти к Берлину. Дым, удручающий запах горячего железа стлались по земле. Споткнувшись о корягу, Крестен со всего маху рухнул в траву, больно ударившись плечом о пень.

— Господин штурмбанфюрер, — его денщик Фриц схватил его за плечи и приподнял. — Что с вами? Вы ранены?

— Нет, все в порядке, — Крестен встал, отряхиваясь.

Вокруг него собралось человек пятнадцать автоматчиков, все рядовые. Бой на высоте затихал. Только иногда над верхушками леса слышался свист снарядов. «Да, спасти Берлин, как просил лично рейхсфюрер, не удалось, — иронически подумал Руди. — Даже ко дню рождения фюрера».

Плотный огонь артиллерии, танки, которые применили русские, сделали свое дело. Брешь расширилась, и теперь они ринулись в нее, разрезая немецкие части, как пирог ножом.

— Что будем делать? — спросил, нарушив молчание, Фриц и в голосе его послышался испуг. — Нас здесь захватят?

— Если мы будем стоять и рассуждать — совершенно точно, — ответил Крестен. — Надо пробиваться к своим, пусть еще побегают за нами. Хотя, я думаю, вряд ли они станут этим заниматься. Сейчас у них есть дела поважнее. За мной, и не терять присутствия духа! Еще повоюем! — скомандовал он и первым устремился в глубь леса. Эсэсовцы последовали за ним.

Штандартенфюрер СС Рональд фон Корндорф сидел на складном стуле перед допрашивавшим его русским офицером в полуразрушенном здании бывшей лютеранской богадельни. Он был ранен, потерял сознание, вот его и взяли, так бы ни за что не сдался живым. Сильно болела перевязанная голова, ее задело осколком, ныло простреленное плечо.

— Молчит, гляди на него, — хохотнул, ткнув в Корндорфа пальцем, какой-то солдат, на редкость высокого роста, но очень нескладного телосложения. — Видно сразу, чистоплюй. Арийский дух демонстрирует. Как собака породистая, все у него по таблице.

— Васюков, а ну уймись! — прикрикнул на него офицер. — И давай, давай иди отсюда. Всю комнату перегородил, не по тебе здесь размерчик помещения.

— Да, я только поглядеть, интересно ведь, — насупился солдат обиженно.

— Вот и погляди издалека, — настаивал офицер, — что сказал?

— Да ухожу, ухожу, — пробормотал тот, вытаскивая пилотку из-за пояса. — И Елизавету Григорьевну крикни там, — приказал ему вслед офицер. — Переведет нам хоть, что за фриц, какая у него задача была. Если он, конечно, намерен отвечать.