Иван Поляков: Краснов-Власов.Воспоминания

Некоторое время англичане ждали, но видя, что люди продолжают молиться, они дали залп в воздух и затем бросились, словно в атаку, на беззащитную толпу.

Началось зверское, бесчеловечное избиение невинных людей. Били прикладами, палками, били резиновыми стеками. Поднялась неописуемая паника. Душераздирающие крики огласили воздух и в этой невообразимой давке и свалке много людей, особенно детей, оказалось растоптанными. Все, кто мог, сопротивлялись отчаянно. Только потерявших сознание, часто с перебитыми конечностями, хватали и, словно бревна, швыряли в грузовые автомобили. Будучи уже в машине, часть из них приходила в сознание. Они выпрыгивали, их снова били и, в бесчувственном состоянии, опять бросали назад в автомобили. Особенно сильно боролись юнкера, которые не только защищали лично себя, но и делали все, что было в человеческих силах, дабы помочь старикам и женщинам избежать страшной участи: отправки в Советский Союз. Множество людей обреченных на отправку покончили в этот день самоубийством.

Это было страшное, небывалое еще в истории культурного человечества, избиение. Убийство, в 20 веке, вооруженными солдатами безоружных и беззащитных женщин, детей и стариков.

Едва ли найдется историк, который сможет найти какой-нибудь аргумент, оправдывающий применение таких бесчеловечных мер, в отношении мирной толпы и, к тому же еще, — во время богослужения.

Полумертвыми, окровавленными и ранеными кое-как заполнили вагоны и эшелон ушел. Точно также происходила отправка на «родину» и в других местах расположения казачьих полков.

По неизвестным мотивам, «начальство» решило дать передышку и следующий эшелон с очередными жертвами должен был отойти 3-го Июня. Этим обстоятельством воспользовались многие казаки и ушли в горы, чем избежали участи быть отправленными в Советский Союз.

Ночью продолжался второй акт этой трагедии. Начался беззастенчивый грабеж австрийским населением казачьего имущества.

Совершенно открыто, не встречая противодействия со стороны англичан, они, словно черные вороны, слетевшиеся на запах свежей крови, стали целыми подводами увозить к себе награбленное казачье добро.

С молчаливого попустительства англичан, грабили и обогащались те, кто еще вчера, действительно, был их противником и кто с оружием в руках боролся на стороне немцев, против англо — американцев. Трудно подыскать логическое обоснование или найти оправдание такому факту и едва ли он был предусмотрен каким либо параграфом Ялтинского соглашения.

Но доподлинно известно, (что впоследствии и подтвердилось), что принудительной репатриации, согласно вышеуказанному соглашению, подлежали только советские подданные. Значит, старые эмигранты в это число не входили. Между тем, среди насильственно отправленных в Советский Союз, значительная часть, — особенно в офицерском составе, — были именно старые эмигранты.

Когда нибудь будущий историк даст свое беспристрастное суждение об этой жуткой трагедии казачества, разыгравшейся в долине Дравы 1-го Июня 1945 г. и скажет об ее участниках свое последнее и правдивое слово.

Памятник казакам, погибшим 1-го июня 1945 г., при принудительной выдачи их английскими войсками в Советский Союз.

Теперь Пеггец опустел. Лагеря уже давно нет. Много бараков снесено и на их местах остались лишь бетонные основания, с наваленными на них остатками камней и мусора. И лишь в одном углу, среди братских казачьих могил небольшого казачьего кладбища, возвышается монументальный памятник казакам, погибшим 1-го Июня 1945 г., построенный на средства, собранные среди казаков, рассеянных в Свободном мире. А на главной братской могиле стоит надпись: «Имена их Ты веси Господи».

Австрия — Лиенц

1946–1947 г.г.

А на самом деле, в это время Ген. Власов, сидел в одной вилле вблизи Берлина, окруженный караулом и очень сердился, что немцы не назначают его командующим Р.О.А. и не разрешают начать формирование 1-ой дивизии.

О ген. П. X. Попове, который, как позже выяснилось, именовал себя Донским Атаманом, никто мне ничего не говорил и его имя вообще не упоминалось.

Его племянником.

Кажется 28-го декабря.

Ф. В. Шлиппе.