Анатолий Иванкин - Конец «Гончих псов»

— Внимание. Ноль первый! — услышали летчики голос авиационного представителя, который восседал на танке где-то внизу под ними. — С запада подходит группа «мессершмиттов». Это ваша цель. Атакуйте их!

Углубившись на германскую территорию, Рогачев увидел подходившую группу самолетов Ме-110. Из-за темного камуфляжа немецкие самолеты на фоне заснеженной земли казались совершенно черными.

Вытянувшись в «колонну звеньев», фашисты приготовились нанести бомбардировочный удар по нашим танкам с ходу.

— Атакуем сверху слева, — передал Рогачев и перевел самолет в набор высоты.

Через считанные секунды сближения, происходившего на встречно-пересекающихся курсах, ударная группа Рогачева заняла исходное положение и с полупереворота устремилась вниз на быстро увеличивающиеся в размерах силуэты двухмоторных «мессершмиттов», чем-то отличающихся от всех ранее виденных. В чем было это отличие, Рогачев понял мгновение спустя: на передней части фюзеляжа вражеских самолетов торчали граблевидные антенны, а снизу выпирали гондолы с пушечными стволами.

«Ночные истребители, — догадался Рогачев. — Не от хорошей жизни, значит, фашисты применили их для бомбометания».

Летчики с «мессершмиттов» тоже увидели советские истребители и, уходя из-под атаки, стали избавляться от бомбовой нагрузки. Ведущий группы энергичным маневром ушел вверх на косую петлю.

Плотный боевой порядок фашистов рассыпался, бой распался на несколько очагов.

«Мессершмитт», за которым увязался Рогачев, пилотировал опытный летчик. Пытаясь «стряхнуть с хвоста» атакующего, метался из стороны в сторону, чтобы встретить Як-3 в лобовой атаке пушечным залпом, от которого разваливались в воздухе даже «летающие крепости» и «либерейторы».

«Шалишь, парень, — зло усмехнулся Рогачев, — не на того напал…» Утяжеленный радиолокационным прицелом, ночной истребитель не мог соперничать с маневренным и скоростным Як-3. Уже на второй косой петле он оказался в хвосте у фашиста, на третьей сблизился на дистанцию открытия огня. Короткой очередью Рогачев стеганул по кабине стрелка, который вел огонь по самолетам их пары. Брызнули осколки разбитого фонаря «мессершмитта». Ствол турельного пулемета, дернувшись, задрался вверх.

«Этот теперь не опасен», — подумал Рогачев о стрелке и, сблизившись со «сто десятым», нажал обе гашетки управления огнем.

Выходя из атаки, он видел, как из кабины загоревшегося «мессершмитта» вывалилась человеческая фигура и понеслась к земле, не раскрывая парашюта. Оценивая обстановку, огляделся: не нужна ли кому помощь? Но гвардейцы уже «доклевывали» последних «мессершмиттов», пытавшихся найти спасение в бегстве.

— Молодцы, «Соколы»! — похвалили их с земли. — Товарищ Первый объявляет благодарность.

Прошло полтора месяца напряженной боевой работы, но самому комдиву Рогачеву приходилось летать от случая к случаю, перебазируясь на новые аэродромы. Следующий боевой вылет полковник выполнил только в апреле, когда наземные войска завязали бои за Берлин. Сопроводив на бомбометание авиаполк «Туполевых-2», «яки» Рогачева направились домой. Задание было выполнено без потерь, и, судя по четким действиям ведомых, настроение у всех было прекрасное.

Пройдя над аэродромом, Рогачев распустил строй и, заходя на посадку парой, вдруг услышал крик в наушниках: ««Мессеры» сзади! «Соколы», «мессеры» сзади слева!»

Хотя скорость истребителя была мала и до земли оставалось не более двух десятков метров, Рогачев дал полный газ и, рискуя свалить машину в штопор, энергично ввел ее в левый разворот. «Як» взвыл, метнулся в сторону. И вовремя — трасса вражеских снарядов пронеслась мимо. А вот ведомый Рогачева замешкался и, может быть на полсекунды, отстал от ведущего. Но и этого мгновения оказалось достаточно, чтобы фашистский летчик дал по нему залп. Як-3 вздрогнул, накренился и клюнул носом. Рядом с аэродромом полыхнул огненный смерч.

«Эх, Федя!» — только и успел с горечью подумать Рогачев, но тут в поле его зрения оказался «мессершмитт» с намалеванной на передней части фюзеляжа собачьей пастью, который проскочил мимо, выходя из атаки.

«Гончий пес»! — удивился Рогачев, узнав знакомую по Сталинграду эмблему авиагруппы. — Вот где довелось снова встретиться».

Сквозь остекление колпака он успел разглядеть и лицо летчика — то самое лицо, которое победно улыбалось там, над Волгой, когда в похожей ситуации фашист сбил ведомого Рогачева и оставил рваную отметину в крыле его истребителя.