Владимир Возовиков - Нелегкое испытание

Карпухин покраснел и догадался, зачем его вызвали. И тогда ему стало зябко…

– Подойдите к карте, – пригласил подполковник. – В три часа ночи они будут здесь. – Он очертил рощицу на краю полигона. – Вы тоже будете здесь не позже трех часов ночи. Разумеется, с полушубками и валенками на всех. Возьмите палатку и походную печку – возможно, придется оборудовать пункт обогрева и для вас самих. У них такой пункт имеется. Ехать советую так. – Кривая карандашная линия легла через полигон. – Чтоб не терять времени, распоряжения я отдал сам. Прапорщик Горпенко с отделением сейчас грузит машину. Получите карту, она для вас уже приготовлена. Вопросы?

– Если дороги замело…

– Пробейтесь. Машина сильная, снег пока рыхлый. Да лопаты возьмите. И помните: запасного варианта у нас нет. Если поморозим людей, отвечать будем вместе. Верю вам…

Уверенность начальника штаба ободрила Карпухина, и всё же он боялся заплутать на просторах ночного полигона, покрытого островками леса, во всех направлениях изрезанного полевыми дорогами. Метель-то нешуточная. Поэтому решил ехать по знакомому шоссе, затем – вдоль широкого лога. Через лог машина не пройдет, но нужная рощица от него в каких-нибудь полутора-двух километрах. Груз не так уж велик, прапорщик выбрал крепких солдат да на всякий случай прихватил легкие дюралевые сани на широких полозьях, которые в прошлом не раз выручали хозяйственников на зимних учениях. Так что перетащить груз не составит большого труда.

Тридцать километров под ветер по шоссе прошли за какой-нибудь час. Всё началось, когда свернули возле лога наперерез ветру. То, что творилось в поле, трудно было назвать метелью, даже пургой – свирепствовал настоящий снежный шторм.

Лучи фар уходили в него, словно в кипящее молоко. Карпухин взяв железный штырь, двинулся впереди машины, нащупывая безопасный путь. Солдаты с прапорщиком вначале выскакивали из крытого кузова – подтолкнуть машину или прорубить глубокий сугроб, а потом уже и не садились – шли, подпирая борта плечами. Казалось, ураган подгоняет время: минуты полетели как секунды. Прошел час, а распадка, где Карпухин наметил остановку и переход через лог, не было. Боясь уклониться от маршрута, он взял ближе к логу – всё равно дорога потеряна. Ветер стал злее, но – вот радость! – на гребне склона снег едва скрывал полегшую траву. Сколько ведь слышал и читал, что в снега и распутицу лучшие пути – по гребням высот, по водоразделам, что ещё в древности полководцы именно так водили свои рати, но оказывается, иные истины надо открывать собственным горбом. «Однако что за учения в такую бурю?» – подумал с новой досадой. И тут же вспомнилось: «Война погоды не выбирает…»

Когда наконец достигли распадка и спустились в относительное затишье, Карпухин глянул на часы. Последние пять километров они прошли за два с лишним часа! И только три часа оставалось теперь в их распоряжении. В хорошую погоду можно было бы дать людям отдохнуть и даже вскипятить воду на костре, благо в распадке ветер не так свиреп, а кругом стояли таловые заросли, полные сухого коряжника. Но шторм уже показал, что привычное отношение к пространству и времени сейчас не годится, следовало поторапливаться. Тем более что всего имущества сразу взять не удалось.

В логу стало ещё тише, наверху ветер дул порывами – то ли затихал, то ли менял направление. Под тяжестью связок одежды солдаты едва брели по глубокому снегу, однако сани скользили легко, и Карпухин лишь теперь оценил предусмотрительность своего помощника. В сплошной стене тальника на дне лога смутно белел узкий проход вдоль летней тропы, туда Карпухин и повел свой маленький отряд. Он спешил и не сразу понял, отчего снег под ногами вдруг стал тяжелым. Внезапно за голенище сапога скользнула холодно-жгучая змейка, и он сразу остановился. Вода! В сапогах были только Карпухин да Горпенко. Солдат переобули в валенки…

Прапорщик молча остановился рядом. Какой смысл гадать, откуда взялась вода? Скорее всего, перехватило сток ключей, и на дне лога образовалась коварная снежница. Справа и слева – сплошной коряжник, через который ночью с тюками одежды не пробраться. Да и там, в зарослях, тоже могла быть вода. Карпухин растерялся. Он ещё ничего не решил, а прапорщик вдруг взял лямки саней и накинул на свои плечи.

– У меня высокие сапоги, товарищ старший лейтенант. Да уж если и мокнуть – так одному. Переволоку груз, потом – вас – по очереди.

Никаких слов было не надо, и всё же кто-то из солдат сказал вслед тающей в темени широкой фигуре: