Владимир Возовиков: Тревожная тишина

– Теперь я и так выдержу…

– Проглоти. Я ведь не понесу тебя на спине. И здесь не оставлю. Живого, конечно. – Верхняя губа его снова дрогнула, он коснулся рукояти ножа. Младший торопливо кинул шарик в рот. – Не бойся. Ты не умрешь. Если выдержишь дорогу. А не выдержишь… Тайга большая, тебя найдут не скоро, если найдут. А найдут, так не узнают. Там ведь не простят, если ты попадешь в руки пограничников. Так что выбор у тебя небольшой.

– Я знаю, – младший проглотил сухой комок.

– Тогда обувайся. И помни: первое твое отставание может быть последним, если даже потеряешься. Я не люблю, когда мои приказы плохо выполняются…

Теперь они совершенно избегали открытых мест, время от времени останавливались – оглядеться, вслушаться в таежное безмолвие. Тени деревьев и сопок удлинялись, слепни атаковали уже не так назойливо, слабым ветерком потянуло в распадках, и в этом ветерке ощущался запах влаги. Где-то, уже недалеко за лесистыми сопками, бежала река, в нескольких километрах за нею – граница. Младший почти перестал хромать, не гремел камнями, не охал, оступаясь; он двигался теперь почти так же ловко и бесшумно, как его начальник. Вероятно, внешняя бодрость давалась ему нелегко, но он изо всех сил старался показать, что не станет в обузу своему хозяину.

Тот и в самом деле стал безраздельным его господином. Оба они родились и выросли на Востоке, с детства знали, что существуют средства замедленного, тихого убийства, напоминающие мину с часовым механизмом. И младший почти не сомневался, что в зеленом шарике заключен не просто допинг, а яд. Этот яд может «дремать» в человеке и несколько часов, и несколько суток, не причиняя видимого вреда. Всё дело во второй пилюле, которую даст ему начальник: либо она уничтожит проглоченную отраву, либо заставит её действовать. А тогда – мгновенная смерть… Всади сейчас нож в спину идущего впереди – всё равно не спасешься. Ведь только начальник знает, какую пилюлю из его железной коробочки надо глотать. И другое знает только он: сколько часов или суток спутник его может прожить, не принимая спасительного противоядия…

Не первый день они знают друг друга, но почему-то лишь сегодня младший стал замечать волчьи повадки того, кого согласился когда-то признать своим начальником. Эта поразительная неутомимость! После восьми часов пути через каменные увалы и чащобы, в изнуряющей духоте он идет тем же скользящим, неслышным шагом, каким уходил от полустанка. И усмешка у него волчья – вздернется губа в редких волосках, блеснет из-под неё плотный ряд белых зубов, а в глазах – беспощадный, дремучий холод. И реакция быстрая, безошибочная, как у зверя. А главное – цель, темная и, конечно, жестокая.

Оба они приехали в чужую страну легально, в любой день и час так же легально могли покинуть её. Зачем же этот опасный переход через границу тайком, в третью страну? Значит, начальник несет с собой что-то такое, с чем нельзя соваться в таможню. Младший не расспрашивал его: ответа всё равно не получил бы, а за любопытство можно поплатиться жизнью. Он знал, что обязан повиноваться, и повиновался молча. Особенно теперь.

Вчера начальник сказал: здешнюю границу русские называют границей дружбы, поэтому он и выбрал её для перехода. Легче пройти там, где царят тишина и мир, чем там, где вражда и подозрительность. Правда, по другую сторону тоже придется действовать тайно, но там легко затеряться в просторах гор и степей, а потом встретят друзья. Начальник мудр, и ему надо верить. Особенно, если он господин твоей жизни…

Наверное, они всё-таки не заметили вовремя близкое селение. Голоса людей послышались так близко, что оба от неожиданности разом упали в колючий куст шиповника. Именно сейчас, к ночи, в соседстве с границей, следовало остерегаться чьих-либо глаз.

Двое подростков с самодельными удочками и ведёрками в руках шли через поляну прямо на затаившихся людей, увлеченно обсуждая какую-то рыбацкую проблему. Ещё десяток шагов – и «гостей» обнаружат. Самое опасное как раз в том, что их обнаружат прячущимися – тут и мальчишки заподозрят неладное. Начальник потянулся за ножом. Неужели он пойдет на убийство?… И у напарника его не дрогнет рука, если, спасая шкуру, придется всадить нож в человека. Раз дьявол притащил сюда этих рыболовов в неподходящую минуту – пусть забирает их души себе! Пугало другое: ночью мальчишек хватятся и к утру поднимут на ноги всю округу…

Младший из нарушителей внезапно увидел глаза своего господина и даже опешил: в них метался страх, темный звериный страх, который одинаково толкает и на бегство от кажущейся опасности, и на бессмысленное убийство. Так вот он каков, этот «кремневый мужчина»! Осторожно и решительно стиснув руку начальника, шепнул: «Лежи…» Голова была ясной – может, всё-таки не яд, а простой допинг был в темно-зеленом шарике? – и он мгновенно принял решение, вспомнив, что недавно им встретились следы одинокой лошади. Поднялся из-за куста, медленно пошел навстречу рыболовам. Они, замедлив шаг, первыми поздоровались, и он выдавил на лице улыбку.