— Так вы отцу всё-таки напишите о своем выдвижении. Это, Геннадий Михайлович, не только ему радость. Это, если хотите, и ваше обязательство — не ронять чести отцовской фамилии.
И снова тогда показалось старшему лейтенанту, что знает он своего командира давным-давно. Придя домой, Чесноков сразу сел за письмо, первая строчка которого и шорох дождя по стеклу так ярко оживили события последних дней. Он чувствовал их важность для себя, для своей настоящей и будущей службы, но ещё не отдавал себе в этом полного отчета. И всё время ловил себя на мысли, что майор Воробьев только на каких-нибудь пять лет старше его, Чеснокова…
Наконец, оторвался от темного окна, пододвинул начатое письмо, пробежал строчку глазами: «…Я уже командую ротой». И вдруг понял: после первого боя он всё время видел себя как бы со стороны, старался видеть себя глазами комбата, глазами своих офицеров и солдат и, может быть, даже глазами тех, кто был далеко. Так, наверное, будет теперь всегда.
Капитан Родионов сидел за рабочим столом и легко, даже с каким-то особенным изяществом, расчеркивал цветными линиями лист ватмана. На тумбочке у подоконника алели жирными крестами несколько забракованных планов и графиков. В ушах ещё звучали чуть ироничные, но явно сочувственные слова начальника штаба части: «Наберемся терпения и начнем сызнова, любезнейший Владимир Васильевич. Пока мы тут с вами корпели, жизнь подвинулась ещё на пару семимильных шагов. Эта штукенция, брат, не хочет стоять на месте…»
Быть может, раньше, скажем, год тому назад, он, тогда совсем ещё молодой начальник штаба батальона связи, закусил бы губу, чтобы не взорваться: «Что ж, танцевать мне от радости? Сколько труда вложил в эти художества — и всё напрасно!..» Но сейчас он воспринял все как должное: кому нужно его графическое штабное мастерство, если он не поспевает за быстро меняющимися задачами? Точнее, если все эти графики и планы не являются регулятором, координацией ритмичной работы и жизни сложного организма, именуемого батальоном связи! Год пребывания здесь, в мозговом центре подразделения, научил Родионова нелегкому искусству анализа, развил в нём дар предвидения, без которого, как он понял, невозможна не только научная организация воинского труда, но и вообще сколько-нибудь разумная деятельность. Кажется, только сейчас он по-настоящему понял всю мудрость крылатой фразы: «Руководить — значит предвидеть».
Что же до самой штабной культуры, то красивые и четкие графики, планы, диаграммы — не мишура, а необходимость, облегчающая ориентирование во времени и порядке всей работы. Поэтому он терпеливо продолжал перекраивать их, приводя в согласие с запросами момента.
В дверь постучали. Родионов быстро вскинул голову:
— Войдите!
В Кабинет бочком проскользнул невысокий плотный солдат в необмявшемся новом обмундировании. Глаза с зеленоватым отливом часто замигали.
— Рядовой Пирогов…
— Очень приятно. — Родионов удивленно поднялся навстречу. — Так с чем пожаловали, рядовой Пирогов?
Сбиваясь и путаясь, беспрестанно поправляя тяжелый подсумок на ремне, солдат объяснил, что начальник штаба полка проверяет на плацу команду, снаряженную от батальона на полигон. И недоволен очень, говорит, что подготовилась команда к несению службы не совсем хорошо. Так что просит товарища капитана срочно спуститься к нему…
Слегка поморщившись («Бури не миновать»), Родионов надел фуражку.
— Ну, пошли, товарищ Пирогов, разбираться…
О причине неудовольствия проверяющего Родионов догадался сразу, едва взглянул наметанным глазом на строй: половина солдат была из другого взвода. «Наверняка назначены в команду в последний момент», — подумал он. Действительно, часть подразделения, наряжаемого на службу, ещё не вернулась с хозяйственных работ.
— Опять путаница в планах! — сказал, хмурясь, начальник штаба полка.
Родионов чуть было не выпалил: «Никак нет. Вероятно, подвел транспорт — люди должны были вернуться в срок», но вовремя прикусил язык: в сущности, и поломки машин можно предвидеть, если хорошо знаешь тех, кто ими управляет.
— Команда полка не готова, — в сердцах отрубит проверяющий. — Наведите порядок, товарищ капитан!
— Есть! — козырнул Родионов, чувствовавший себя уязвленным. Но он быстро справился с раздражением и уже со спокойной деловитостью начал ставить задачи прапорщику, назначенному старшим команды.
— Исполняйте. Проверю лично, — заключил он.
Читать дальше